— Это понятно. Если хотя бы половина подтвердится, мы заплатили не зря, — сказал Чарльз Эллиот, после чего попросил сделать то, что и так, уверен, было уже выполнено: — Нам нужны сведения о китайской столице. Ты мне как-то говорил об их рекомендации бить в голову, чтобы остальное само развалилось. Вот мы и попробуем, если китайская армия действительно окажется такой слабой, как утверждают твои агенты.
— В Бэйдзине больше шансов быть пойманным и казненным. Мало кто рискнет заниматься этим. Придется заплатить намного больше, чем за предыдущие задания, — предупредил я.
— Я тоже так предположил, поэтому написал в письме, которое повезла в Калькутту твоя шхуна, чтобы выделили дополнительные средства, — поделился он. — Скажу тебе по секрету, эти операции оплачивает Ост-Индская компания. Она больше всех выиграет, если добьемся открытия китайских портов для свободной торговли, так что не скупится на взятки и оплату шпионов. При их гигантских доходах эти затраты — мелочь.
Он оказался прав. «Мацзу» вернулась сразу после нового года, когда последние западноевропейские клипера покинули Кантон, и привезла приказ передать мне на шпионские расходы пятьдесят ящиков опиума, Эта партия по нынешним ценам стоила тысячу девять американских долларов. Я продал сорок семь, благодаря чему полностью расплатился с хакка и даже немного осталось на новые пушки и другие расходы. Пока нападений на «Мацзу» не было, но всякое могло случиться. Как говорил капитан-лейтенант Васильев, командир моей роты в мореходке, большой любитель казарменного юмора и исключительно трусливое чмо, лучше перебздеть, чем недобздеть.
— Получишь три ящика опиума бесплатно за отчет о Бэйдзин, — пообещал я Маню Фа.
— Я могу отдать его завтра, — сказал он.
— Не спеши, иначе нас будут ценить меньше, — посоветовал я. — Пусть твои люди еще раз сплавают туда. Может, что интересное добавят, и тогда нас будут ценить больше. А я пока смотаюсь в Калькутту за опиумом. К моему возвращению он может сильно подорожать.
В Кантоне начались перемены. Хань Чжаоцин был заменен на Ляин Цзэсюя, правителя (цзунду) соседней провинции Хугуан и заодно чрезвычайного уполномоченного высшего ранга (циньчай дачэнь) по борьбе с поставками опиума и командующего военно-морскими силами провинции Гуанчжоу с высшим военным буфаном цилинь — мифическое существо с головой рогатого дракона, телом коня, ногами оленя и хвостом быка (драконистый единорог, как окрестил я). Говорят, новая метла основательно подмела то, что начальник таможни нажил непосильным многолетним трудом на благо империи. Линь Цзэсюй был пятидесяти трех лет от роду и имел высшую ученую степень цзиньши, то есть академик по меркам двадцатого века. При этом не был скопцом, как положено настоящему китайскому ученому, имел жену и пять детей. Среди китайских чиновников выглядел белой вороной еще и потому, что грабил не государство, как все, а коррумпированных коллег. Честный чиновник — это не только большая редкость, но и огромная непредсказуемость.
32
Бывает так, что долго ждешь чего-то очень приятного, движешься к цели, добираешься, а там полный облом. Я, конечно, предполагал неприятные варианты, что чета Кушинг убыла на родину, или Эмили закрутила роман с другим, или с мужем наладились сексуальные отношение, из-за чего решила стать верной женой, но причина оказалась совершенно другой. Любовница осталась верна мне и даже более того. Эмили Кушинг была на восьмом месяце беременности. Как часто бывает на таком сроке, лицо ее припухло, подурнело. Про большой живот уже молчу. С одной стороны она была рада, что скоро станет матерью, а с другой стеснялась своей внешности, поэтому приняла меня в гостиной при почти полностью задернутых шторах, облаченная в темное свободное платье, перехваченное лентой под увеличившимися сиськами, из-за чего живот казался еще больше.
— Я так плохо выгляжу, боюсь подходить к зеркалу! — первым делом пожаловалась Эмили.
— Для твоего состояния это нормально, — произнес я в утешение. — Скоро опять будешь стройной и красивой.
— Быстрей бы! — жалобно воскликнула она, а потом сообщила с восторгом: — Он такой энергичный! Весь в отца!
— Думаешь, будет мальчик? — спросил я.
— Надеюсь! — сказала она.
— Мне все равно, мальчик или девочка. Главное, чтобы с тобой все было в порядке, — пожелал я и поинтересовался: — Как твой муж отнесся к этому?
— Самуэль вне себя от счастья. Уверен, что это его ребенок. Ему тут нашептали о нас с тобой, но он не поверил, потому что думает, что мне в постели со всеми будет так же плохо, как с ним, — рассказала она.