После обмена приветствиями, Мань Фа рассказал:
— Линь Цзэсюй начал борьбу с продажей опиума. По его приказу закрыты все опиекурильни. Нарушителей убивают на месте, без суда. Даже в Макао не осталось ни одной. Португальский губернатор лично проверил это и предупредил, что все нарушители, в том числе европейцы, будут выдаваться китайцам. Еще Линь Цзэсюй приказал сдать все запасы опиума. Торговцы пока отказываются, поэтому Тринадцать факторий блокированы со всех сторон. Позавчера там была перестрелка, убили какого-то гвайлоу.
— Такое творится по всей Поднебесной или только в Гуанчжоу? — задал я уточняющий вопрос, потому что полная блокада грозила мне проблемами, ведь накупил опиума на все имеющиеся, довольно скромные средства.
— Нет, только в тех провинциях, которыми управляет Линь Цзэсюй, — ответил китайский судовладелец.
Тогда проблемы будут только у тех, кто имеет склады на берегу, или ведет себя неосторожно, или не умеет договариваться с жадными китайскими чиновниками. Мань Фа прекрасно это знает. Значит, разыграл обеспокоенность, чтобы сбить цену.
— Ты принес хорошую новость! — радостно заявил я. — Линь Цзэсюй расправился с нашими конкурентами, за что будем благодарны ему. Цены на опиум взлетят, если это уже не случилось, в несколько раз, и мы с тобой заработаем намного больше.
Мань Фа скривился, поняв, что его хитрость не удалась, но продолжил играть роль испуганного простачка, заявив:
— Ты так думаешь⁈ Все теперь боятся покупать опиум, цена падает!
— Я знаю тех, кто ничего не боится, кто купит опиум по десять и даже двенадцать долларов за фунт и, пользуясь моментом, заработает очень много, — сообщил ему и напомнил китайскую стратагему: — Грабь во время пожара.
— Нет, я тоже готов купить… — начал он.
— … но был уверен, что сумеешь меня обхитрить⁈ — шутливо перебил я.
Мань Фа ощерил в улыбке белоснежные кривые зубы и выдал:
— Ты ведешь себя, как настоящий сын Поднебесной!
Наверное, это лучшая похвала, которую можно услышать от китайца.
— Быть таким же образованным и мудрым человеком, как вы, большая честь для меня! — отплатил я. — В благодарность за это продам тебе опиум всего по одиннадцать долларов за фунт и большее количество, чем обещал перед рейсом.
Я привез тысячу ящиков опиума. Шестьсот, семь из которых мои, собирался продать контрабандистам, а четыреста отвезти в Тринадцать факторий на склад Джон-компани. Уверен, что британцы не будут возражать, если сплавлю весь запрещенный товар здесь, и, получив серебро из расчета девять с половиной долларов за фунт, задавать нескромный вопрос, по какой цене продал.
Мань Фа получил бесплатно три из моих за отчет, а остальные купит по десять с половиной долларов за фунт. Хакка за раз забирают триста ящиков, танка, макаоские и гонконгские вместе — около двухсот, а все остальное уйдет ему при условии, что увезет все этой ночью. Мне не хотелось торчать здесь с запрещенным грузом еще сутки.
Следом за ним во второй половине дня прибыли танка на сампанах, сперва макаоские, а потом и гонконгские. Они были в курсе действий Линя Цзэсюя, поэтому не удивились повышению цены и взяли двести десять ящиков, а не сто семьдесят, как раньше. Следующая партия будет не скоро, если вообще будет.
В вечерние сумерки к правому борту шхуны ошвартовалась трехмачтовая джонка Маня Фа. Его самого на ней не было. Видимо, решил не рисковать. Мои матросы-китайцы сразу начали переправлять на нее ящики с опиумом, используя две грузовые стрелы. Работа шла споро, потому что я пообещал тройную оплату, если закончат до рассвета.
Незадолго до полуночи прибыли «взлетающие драконы» хакка. Первый сразу ошвартовался к левому борту «Мацзу». По штормтрапу поднялся Бао Пын, заметно округлившийся с тех пор, как мы виделись в последний раз.
— Ты пополнел, а значит, дела идут хорошо! — подколол я.
— Да, успех сопутствовал нам, — согласился он и продолжил грустным тоном: — но ничто не длится вечно.
— Наоборот, нам с вами жаловаться не на что. Это у гвайлоу проблемы, а мы получим свое и на меньшем количестве товара, продавая его намного дороже, — возразил я, поняв, что имею дело еще с одним хитрованом, который решил получить скидку. — У меня покупают опиум по десять с половиной долларов за фунт. Могут забрать и вашу долю, если цена не устраивает.
Бао Пын оценил мои слова улыбкой до ушей, за которой можно спрятать кинжал полуметровой длины, и сказал:
— Мы заберем всё, заплатив твою цену.