— Да, победить они вас сумеют, навяжут тяжелый договор, но захватить весь Таньчао, как получилось в Индии, у них не выйдет, — сказал я, прекрасно знающий из учебника истории, как все будет, точнее, как об этом напишут люди, далекие от этих мест по расстояния и от событий по времени.
Циньчай дачэнь жестом показал юноше, чтоб подошел к нам и заварил еще чая.
— Как ты относишься к опиуму? — спросил он, когда помощник, совершив ритуал, удалился в противоположный конец помещения.
— Отрицательно. Сам не употребляю и другим не советую, — честно ответил я.
— И при этом торгуешь им, — напомнил Линь Цзэсюй.
— Это самый выгодный товар, — признался я. — У гвайлоу (мой собеседник улыбается каждый раз, услышав от меня это слово) опиум не запрещен, потому что употребляют его, как лекарство, а не для того, чтобы убежать от жизни, как ваши соплеменники.
Не стал ему говорить, что наркотики и через двести лет так и останутся второй после азартных игр слабостью китайцев. К тому же, есть у меня предположение, что в веке двадцать первом или двадцать втором многие наркотики будут легализованы, как это уже было при мне с марихуаной, а до этого с табаком и алкоголем. Трезвая жизнь — слишком тяжелое наказание.
— Некоторые люди слабы и не нужны природе. Она избавляется от них, как умеет. Не было бы опиума, пили бы байцзю день и ночь, или подались в чиновники-скопцы, или нашли еще какой-нибудь способ остаться без потомства и по-быстрому лишиться жизни, — изложил я собственный вариант теории эволюции.
— Считаешь, что с опиумом не надо бороться? — задал он вопрос.
— Конечно, надо, чтобы эта зараза не расползалась, но боюсь, что ничего не поможет. Я слышал, что даже члены семьи хуанди употребляют его. Так что придется вам дырявым кувшином черпать воду из тонущей, дырявой джонки, — дал я расширенный ответ.
Мог бы рассказать ему, что справятся с тотальной наркоманией китайского общества только коммунисты, которые без жалости будут расстреливать и продавцов, и покупателей, и от их рук погибнет больше людей, чем от опиума, но ведь не поверит. Чем образованнее человек, тем дальше от реальности.
— Я все-таки попробую, — с грустной улыбкой произнес он.
— Тогда поспешите. После прихода британских военных кораблей Тринадцать факторий перестанут быть китайской территорией, — посоветовал я.
— Я бы хотел купить несколько их пушек, чтобы посмотреть, чем отличаются от наших, — сказал Линь Цзэсюй.
— Это будет нелегко, потому что всем гвайлоу запрещено продавать оружие в другие страны. Да и дело не в пушках, а в артиллеристах, в их обученности, боевом опыте, — попытался я увернуться от трудного задания.
— Все-таки постарайся достать, какие и сколько сможешь. Я очень хорошо заплачу, — настойчиво произнес он, приняв, наверное, мои отговорки за элемент обычного торга.
Пришлось мне согласиться, чтобы не потерять такого влиятельного покровителя, хотя понятия не имел, где раздобыть британские пушки.
44
Джонатан Липман не сразу поверил, что я готов купить у Джон-компани четыреста ящиков опиума по шесть долларов за фунт. Двести готов сразу забрать Мань Фа и придерживает для этого одномачтовую джонку и по сотне — танка, гонконгские и макаоские. Можно было бы нагрузиться только опиумом и продать весь в районе Макао, но, во-первых, не хотелось идти в Калькутту в балласте, во-вторых, слишком злоупотреблять хорошим отношением ко мне Линя Цзэсюя, а в-третьих и самых важных, для продажи крупной партии потребовалось бы дольше торчать в этих краях, а мне хотелось побыстрее вернуться к Эмили Кушинг.
— Китайцам скажете, что, выполняя их требование, отправляете его назад, в Индию, — подсказал я.
— Если у тебя конфискуют груз, мы не будем нести за это ответственность, — предупредил клерк.
— Само собой, — согласился я. — Вы продали груз с доставкой к борту шхуны, а что с ним будет дальше — это мои проблемы.
Что мы и проделали. Сперва были погружены шелковые ткани в рулонах, а сверху, вопреки всем рекомендациям по остойчивости судна, более тяжелые ящики с опиумом. Я не собирался штормовать. Мы всего лишь во время отлива перешли от острова Вампоа к острову Хоуван. Там сперва отгрузили часть опиума танка, а остальное ночью — Маню Фа, и на рассвете подняли паруса и пошли галсами к Малаккскому проливу.
К Сингапуру подошли во второй половине дня и встали на якорь. Соваться в пролив на ночь глядя я не рискнул. К нам сразу приплыли сампаны торговцев, у которых я купил два кувшина байцзю, свежих фруктов и овощей и живую свинью, которую мои матросы зарезали сами. Кок приготовил великолепный ужин с выпивкой. Две недели мы были в отрыве от берега, и экипажу нужно разрядиться