В том месте, где, если не ошибаюсь, будет построен Международный финансовый центр — восьмидесятивосьмиэтажный (согласно китайскому поверью, две восьмерки — магическое число, приносящее успех в делах) небоскреб высотой четыреста пятнадцать метров — сейчас возводят каменно-деревянные двухэтажные здания для чиновников и их семей, а ближе к проливу — казармы и пакгаузы. Деньги у Джон-компани есть, поэтому строительство идет полным ходом. Сотни, если не тысячи, китайцев трудятся на благо врагов своего народа. Это я подсказал главному смотрителю за британской торговлей расположить здесь свою резиденцию. Гонконгцы не оценят это и не поставят мне памятник. Хотя и Чарльзу Эллиоту, вроде бы, тоже, по крайней мере, мне на глаза не попадался.
Прибыл я к острову, чтобы малость подзаработать и на вырученные деньги построить особняк для себя. Если Эмили Кушинг не хочет возвращаться со мной в Европу, может, согласится остаться с милым здесь? Тем более, что шалаш будет в лучших британских традициях и немалых размеров.
Одним из стоявших на рейде клиперов была «Юдифь Перкинс» под командованием моего друга Бернарда Бишопа. Трубка у него теперь была пенковая в виде головы пирата. Читая в детстве романы, я был уверен, что такие трубки делают из пеньки, и пытался понять, почему они не сгорают? Или веревкой просто обматывали мундштук, но для чего? Побродив по эпохам, узнал, что пенка — это пористый белый минерал, похожий на морскую пену, благодаря чему и получил название. Опытные курильщики утверждают, что он хорошо охлаждает дым и впитывает смолу. Я бросил курить еще в первой своей эпохе, так что верю им на слово.
— Как хорошо, что ты приплыл! — увидев меня, радостно заорал капитан, будто отдавал приказ в бурю.
— Только не говори, что у тебя завис груз опиума! — произнес я шутливо.
Легонько толкнув меня кулаком в грудь, он обнял меня за плечи и потащил в свою каюту, сообщив на ходу:
— Именно это я и собирался тебе сказать! Я готов сбыть его по дешевке, хотя бы по семь… и даже по пять долларов за фунт, лишь бы не торчать здесь!
В каюте был бардак, словно после шторма. Видимо, у капитана поменялся стюард, потому что раньше порядка было больше.
— Небось, хочешь побыстрее вернуться к молодой жене? — ехидно полюбопытствовал я.
— Опять ты угадал! Я крестил Мэйли, дал ей христианское имя Маргарет и потом обвенчался. Моя родня была не в восторге. Видел бы ты их рожи на свадьбе! — Он загоготал, показав крупные, желтые, прокуренные зубы. — Ничего, привыкли. Она родила мне сынишку Кристофера перед самым моим уходом в рейс. Мои родители решили, что брак одобрен богом, и пообещали заботиться о ней до моего возвращения.
— С местными контрабандистами не пробовал договориться? — спросил я.
— Их сюда не пропускают. Британцы открываю огонь по любой подозрительной джонке, — сообщил он.
— Да, не повезло тебе. Что ж, пять долларов за фунт не обещаю… — мрачно начал я, сделал продолжительную, театральную паузу, наслаждаясь скисшим лицом капитана, после чего толкнул его кулаком в плечо и. улыбаясь, продолжил: — … но могу забрать весь твой опиум по десять. Судовладельцу скажешь, что продал по семь. Остальное — твой навар за дружбу с нужным человеком. Можешь считать моим свадебным подарком.
— Ты серьезно⁈ Сможешь продать его по такой высокой цене⁈ — удивленно воскликнул Бернард Бишоп.
— И даже дороже, но остальное будет уже моим наваром, — сказал я.
— Я согласен, продавай, за сколько сможешь! — радостно замахал он руками, после чего вспомнил: — Я вина тебе привез. Сейчас крикну юнгу, чтобы принес.
— Это ты правильно сделал! — одобрил я. — Выпьем его после окончания сделки. Сейчас у меня должна быть светлая голова. Надо смотаться на берег, потолковать кое с кем. А ты снимайся с якорей, переходи на противоположную сторону острова. Там между двумя длинными полуостровами есть удобная бухта Тай Там. Я приду туда до темноты.