— Сведу тебя с их представителем, будешь договариваться с ним, — предложил я.
Он согласился, после чего спросил:
— Сколько буду отдавать тебе?
Я, конечно, мог бы договориться с британскими интендантами, чтобы сообщали мне, сколько и чего купили у китайского купца, но это было бы слишком напряжно для обеих сторон, поэтому предложил:
— Сделаешь разовый подарок — десяток крупных жемчужин с хорошим блеском.
Это устроило Маня Фа, как и цена на опиум. К погрузке его джонок приступили сразу после того, как от бортов клипера отошли и растворились в темноте сампаны танка.
Хакка прибыли на семи «взлетающих драконах», когда добивали трюм третьей джонки, маленькой. Первые две уже убыли куда-то на северо-восток.
— Мне поздно передали твое сообщение. Приплыл с теми джонками, которые были свободны, — объяснил Бао Пын.
Он, как и Мань Фа, захотел договариваться с британцами напрямую и поинтересовался моим процентом от сделок.
— Утром сплаваем вместе к гвайлоу и обсудишь с ними. Я помогу вам, но дальше в этом процессе участвовать не буду, отправлюсь за опиумом в Калькутту. Мань Фа пообещал мне десять больших жемчужин. Ты, как старый друг, можешь не благодарить совсем или так, как сочтешь нужным, — предложил я.
В общении с друзьями для китайца очень важно не показаться жлобом, поэтому благодарность должна быть безразмерной, но в пределах разумного. Посмотрим, как он решит это противоречие, скрестив выпендреж с жадностью.
55
Переговоры проходили в тенипод высоким деревом с широченной кроной за широким деревянным столом. Три китайца сидели на деревянной лавке по одну длинную сторону его, два европейца — по другую. Вторым был Джералд Фрейзер, представлявший британскую сторону. Это был сорокадвухлетний мужчина, длинный и ровный во всех смыслах слова. Складывалось впечатление, что его посадили на кол, но он выжил и продолжил расхаживать с ним внутри, перестав чувствовать боль и проявлять любые другие эмоции. Я бы принял его за робота, тем более, что водянистые глаза смотрели неотрывно и как бы сквозь собеседника. Все заранее были жуликами и не имели права на пощаду. Его взгляд вгонял в тоску Бао Пына и Маня Фа и даже много повидавшего У Бо заставлял тушеваться, поглядывать на меня с безмолвной просьбой о помощи. Джералд Фрейзер наотрез отказался от чая и байцзю, которые принесла молодая девушка с сампана предводителя танка. Так встречают вражеских парламентеров.
— Относитесь к нему, как к сундуку с серебряными монетами. Этот гвайлоу враг сам себе, — сделал я вольный перевод.
Аборигены закивали и попробовали изобразить улыбки.
— Что ты им сказал? — строго спросил британец.
— Что у них не получится обмануть тебя, — сделал я вольный перевод.
Бао Пын знал английский настолько, чтобы понять мои слова, поэтому улыбнулся искренне.
Джералд Фрейзер заподозрил неладное и стал еще каменистей, что ли.
— Переведи им список товаров, которые нам нужны, и цены, по каким будем покупать, — потребовал он, положив передо мной два исписанных сверху донизу листа бумаги.
Я глянул на верхние цифры, сделал вывод, что они всего на треть отличаются от рыночных, поэтому пренебрежительно оттолкнул их к чиновнику и предупредил:
— Если считаете их дураками, тогда на этом и закончим.
— Что не так? — спросил чиновник, причем по строгому выражению лица было понятно, что он действительно не понимает, почему мне не понравились такие хорошие цены. — Это намного дороже, чем мы платили в Макао.
— Так в чем же дело⁈ Отправляйтесь в Макао и купите, — предложил я.
Водянистые глаза смотрели сквозь меня. Проблесков мысли в них не наблюдалось.
— Этим людям придется рисковать жизнью, привозя вам продукты. Если их поймают, то повесят или утопят без суда. Вы защитить не сможете и не захотите, — объяснил я попонятнее и резюмировал: — Поэтому будете платить в два раза больше, чем здесь написано, или я попрошу мистера Эллиота назначить переговорщиком кого-нибудь другого.
— Это слишком много, — попробовал он брыкаться.
— У вас не та ситуация, когда вспоминают слово дорого. К тому же, заплатит в конечном итоге Джон-компани, — сказал я и задал провокационный вопрос: — Или тебе жалко денег этих жуликов и транжир⁈
Каждый порядочный чиновник, а иных не бывает, считает личным оскорблением существование богатых бизнесменов.