Одна трофейная джонка — длинная, шестимачтовая, причем фок-мачта и бизань располагались на центральной продольной линии, а четыре грот-мачты двумя парами разнесены к бортам — была доверху нагружена опиумом из Сингапура. Ее не сожгли, оставив до возвращения в эстуарий реки Жемчужной. Там я смогу продать наркотик по десять долларов за фунт и, если получится, саму джонку тоже. Контр-адмирал Джордж Эллиот одобрил мое предложение. Как догадываюсь, он собирался здорово приподняться по деньгам во время военных действий. Как командующему эскадрой, ему полагалась одна восьмая от всех призовых денег. Только вот продавать трофеи некому. Китайцы в этих районах, не прикормленные взятками гвайлоу, стараются держаться подальше от оккупантов. Может, Джордж Эллиот хоть что-то поимеет на опиуме, который стал воистину золотой жилой для всего Соединенного королевства Британии и Ирландии.
Как я предсказывал, появление эскадры гвайлоу почти у стен столицы империи пробудило ее руководство от спячки. Такое не заметешь под ковер. Сперва к линейному кораблю, дрейфовавшему ближе других к устью реки, подошла небольшая весельная джонка с мелкой сошкой, которая уведомила, что Ци Шань, наместник Чжили, желает провести переговоры с командующим эскадрой. Его отправили к «Мелвиллу», где я прямо со шканцев объяснил гонцу, что ждем его начальника здесь, заверив, что стрелять не будем и отпустим живым и здоровым. В отличие от его сограждан, гвайлоу парламентеров не убивают.
Ци Шань прибыл на колесном, крытом и обитом железными листами судне, поразившем британцев, которые сперва решили, что движется оно, благодаря паровой машине, как их канонерки, но не смогли найти трубу. Я объяснил, что применен принцип топчаковых колес, внутри которых идут (бегут) люди, вращая его. В Западной Европе сейчас так работают подъемные краны, поэтому меня поняли. Наместник Чжили — невысокий, грузный, с круглым и почти безволосым лицом, на котором хитрость оставила, на мой взгляд, слишком много меток — был маньчжуром. Облачен в черный шелковый халат с высшим военным буфаном цилинь, хотя должность была гражданская, и черную четырехугольную шапку с рубиновым шариком. При этом его абсолютно (или умело скрыл это?) не интересовали вооружение и устройство линейного корабля, все внимание было сосредоточено только на контр-адмирале Джордже Эллиоте. Всем своим видом Ци Шань довольно правдоподобно изображал счастье лицезреть такого великого человека. В общем, охмурял дикаря лаской. Вместе с ним на борт линкора поднялись помощник с гражданским буфаном четвертого ранга серый гусь и переводчик с гражданским буфаном восьмого ранга перепел. Оба в скромных серо-черных халатах и таких же шапочках, как у начальника, только шарик у первого опаловый, у второго бронзовый. Помощник передал Ци Шаню шкатулку из красного дерева, и тот, поклонившись протянул ее двумя руками, сообщив, что это подарок от (пара минут восторженных прилагательных) хуанди Айсиньгёро Миньнина.
— Подарок от китайского императора, — коротко перевел я контр-адмиралу и подсказал шепотом: — Кивните и возьмите двумя руками.
Джордж Эллиот сделал, как я посоветовал, поблагодарил хуанди Айсиньгёро Миньнина и открыл шкатулку, продемонстрировав любопытство и жадность, то есть запредельную невоспитанность. Внутри лежала золотая булавка длиной сантиметров семь-восемь с головой в виде головы лошади. Такими сейчас британцы закалывают галстук. Судя по выражению лица, контр-адмирал ожидал увидеть что-то более ценное.
Я заметил, какое усилие сделали над собой все три китайца, все-таки сохранив восторженное выражение на лицах, и сжал губы, сдерживая смех. Это не ускользнуло от них.
— Подарок должен быть полезным, но не очень ценным, иначе сочтут за дань, — объяснил я Джорджу Эллиоту, умолчав о том, что лошадь — символ кочевника, то есть дичайшего дикаря.
— Что ж, буду закалывать ею галстук, собираясь на скачки! — кисловато улыбаясь, произнес он.
— Циньчай дачэнь от души благодарит за подарок! — произнес я прежде переводчика, употребив китайский термин для обозначения должности командующего эскадрой, и, не удержавшись, добавил: — Ему нравится всё, что связано с лошадьми, дикими кочевниками…
Китайцы во время переговоров с иностранцами не обращают внимания на переводчика, даже мельком не глянут, его словно бы нет, а тут все трое уставились на меня и лучезарность лиц малость потускнела.