— Ну, дык, того-этого… Я ж… Ну… Драконы… — промямлил огромный мужик, преданно глядя мне в глаза.
— Мистер Хагрид, вы случайно не забыли, что я вас знаю с первого курса? — грозно спросила я свою жертву. — И я отлично помню, за что именно вас исключили из школы: чудовище, что убило мисс Миртл, было вашим питомцем. А теперь дракон? Хотите уничтожить школу, раз вам не дали доучиться? И куда пойдёте после? У вас есть дом? Работа? Накопления? Или надеетесь, что вас сразу отправят в Азкабан на государственное обеспечение?!
С каждым моим вопросом Рубеус всё сильнее втягивал голову в плечи и становился всё меньше, пытаясь просочиться через пол, как то самое привидение Плаксы Миртл. Наконец, к завершению моей тирады, он смог промямлить:
— Дык я ж выиграл… яйцо… хочу вырастить собственного дракончика…
— Прекрасно, Рубеус, просто чудесно, — я тихонько поаплодировала смущённому животноводу. — Когда ваш дракончик подрастёт и спалит вашу избушку, а потом сожрёт пару студентов, думаю, что вас с директором Дамблдором с удовольствием примут в отдельных покоях магической тюрьмы.
— Чего? Почему? Как? Директор?! — Хагрид, задыхаясь, выпаливал свои ужасы во вселенский эфир.
— А что вы думали, мальчик мой, — я решительно вбила «последний гвоздь в крышку гроба». — Разведение драконов запрещено вне заповедников, наказание — заключение в Азкабане. А так как в прошлый раз вас не посадили только благодаря поручительству Альбуса, то на повторный суд вы отправитесь вместе, как преступник и его гарант.
Через день смущённый и запинающийся полувеликан робко постучался в дверь покоев профессора Кеттлберна. В руках он держал зачарованную переноску с драгоценным яйцом. После совместных восторгов, два неугомонных любителя страшилищ вызвали мракоборцев, которые переправили будущего дракона в заповедник. Хагрида допросили на тему внезапного выигрыша ценного зверя, сняли воспоминания и строго предупредили, что при нарушении закона он тут же попадёт в тюрьму, а у его покровителя будут серьёзные проблемы. Напуганный несостоявшийся драконовладелец поклялся, что он «никогда и ни за что»! Так что хмурый мракоборец посверлил его глазами, погрозил здоровенным кулаком и отбыл из школы. А Хагрид ещё несколько дней не появлялся из своей избушки, тщательно «запивая» стресс.
***
Герой номер один частенько заглядывал в мои владения, видимо, то, что я помогла ему на вокзале, отложилось в его подсознании, и я превратилась во взрослого человека, достойного доверия. Поттер не был загнанным и забитым волчонком, да, неухоженный, недолюбленный, но всё равно живой и любопытный подросток. Хотя и в фильме, как я помнила, он вечно огрызался с дядей. Согласитесь, что если бы его так уж угнетали, то ребёнок просто боялся бы открыть рот.
А домашние дела… Я сама с детства готовила, убирала и стирала, помогая маме. И дочь свою учила мыть посуду, разогревать пищу, обслуживать себя и не разводить бардак. Ну не понимала я такого, когда ребёнок сидит на заднице, а мамаша бегает вокруг, подтирая слюни и поднося тарелочку с едой. Некогда мне было этим заниматься, и не было у нас заботливых бабушек, да и денег на гувернанток не водилось. Но это моя жизнь и мнение, которые важны только и исключительно для меня.
А пока мы медленно сближались с Избранным, вернее, это он сужал вокруг меня круги. Поначалу он приходил в своей компании, как я их с улыбкой называла, «купейный квартет». Джастин, сын довольно состоятельных родителей, раз уж те собирались отдать его в Итон, цена за обучение в котором составляет более тридцати пяти тысяч фунтов в год, сдружился с Поттером и опекал Ханну и Сьюзи, которые, в свою очередь, учили магловоспитанных мальчиков волшебным премудростям.
Уже в конце сентября Поттер избавился от своих знаменитых очков и обзавёлся приличным гардеробом. Причём вещи были из обоих миров, видимо, новый друг каким-то образом помог купить приличные костюмы, джинсы и кроссовки через свою семью; а волшебный гардероб можно было заказать через зачарованные каталоги из магазинов с Косой аллеи или из Хогсмида.
Вся четвёрка занимала стол у окна и, тихо переговариваясь, писала эссе. Я проследила, какие именно книги они читают, и осталась довольна: этикет, малые бытовые ритуалы, всё тот же свод законов, история магических семей, наставления для юных магов и подобные полезные книги. Даже если интрига с философским камнем и началась, то образованные волшебницы точно знали, кто такой Фламель и чем он знаменит. Так что очень сомневаюсь, что Поттер полезет защищать что бы то ни было без консультации с новыми друзьями, да и Помона всегда готова выслушать своих воспитанников и помочь им по мере своих сил.
Так вот. Постепенно Поттер сближался со мной, насколько это возможно между столетней дамой и одиннадцатилетним мальчиком. Он беседовал со мной о погоде, рассказывал свои нехитрые новости, а однажды попросил посмотреть архивные снимки своих родителей и подшивку газет за годы Первой Магической Войны. После долгого чтения имеющейся информации, у ребёнка возникло множество вопросов, которые он, по какой-то причине, начал задавать мне.
— Мадам Пинс, в газетах написано, что моих родителей предал лучший друг и его за это посадили в тюрьму. Но я внимательно изучил магическое законодательство, и там нет статьи «за предательство друзей». И даже если он и показал место жительства нашей семьи, за такое тоже нет никакого наказания. А ещё он якобы убил несколько маглов и своего друга Питера, но я не видел в газетах, что его обвиняли именно в этом, только то, что он бормотал про предательство моих родителей и виновность в их смерти. Но разве это доказательство? Больше похоже на самооговор в состоянии стресса или аффекта, как в детективном кино.
— Мистер Поттер, — я задумалась, что именно я могу объяснить ребёнку, сама не зная реального положения вещей. — Шла война и, как вы правильно заметили, в то время не особо соблюдали букву закона. В те страшные времена могли схватить за любое подозрительное действие, а потом бросить в Азкабан без особого разбирательства. Я, к сожалению, не юрист и не сотрудник органов правопорядка, поэтому вряд ли смогу просветить вас в этом вопросе. Тётя вашей подруги Сьюзен является главой ДМП, почему бы вам не попробовать написать ей письмо, ведь если его передаст племянница, то оно точно не затеряется среди прочей корреспонденции.
— Спасибо за подсказку, мадам Пинс, — обрадовался ребёнок. — А то мне все твердят, что я похож на родителей, а ничего конкретного не говорят! Почему тот-самый пришёл именно к нам? Откуда узнали, что я его убил, ведь выживших свидетелей не было, а я точно не мог дать показаний. Кто рассказал, что у меня на лбу шрам от Авады? Я перечитал всё, что смог найти про это заклинание, и везде написано, что на теле не остаётся никаких следов! И почему все думают, что к нам приходил именно тот-самый, ведь в доме не осталось ни его тела, ни палочки. Зачем меня отправили к тёте, и откуда узнали её адрес, ведь она не общалась ни с кем из магов, разве не легче было отдать меня кому-то из волшебников? Столько вопросов и ни одного ответа…
Да уж, мальчик мой, эти вопросы волновали не только тебя, но и миллионы, а, может быть, и миллиарды поклонников Поттерианы, но ты этого не узнаешь, ведь здесь ты живой ребёнок, а не выдуманный персонаж. В этом мире многое отличается от канона: нет явных злодеев и героев, все ведут себя в меру своей испорченности, как и люди в обычной жизни. Был ли Блэк крёстным? По какой причине Петтигрю предал друзей? Почему Люпин не был рядом с Поттерами? Со зла ли Дамблдор подкинул Гарри в семью маглов, на самом ли деле она и есть его самая близкая родня, и нет никого из магического рода?
А кроме этих вопросов, мне надо понять, что делать с Квиринусом, который перебирает книги по кровным ритуалам. Как именно поступить с крысой-анимагом, которая внимательно следит за всеми в Большом Зале, где хозяин сажает его прямо на стол, несмотря на брезгливые гримасы соседей. Вопросы, вопросы, вопросы… И, кажется, у меня снова начинает болеть голова.