— Может быть, вы разрешите мне заказать для вас еще вина? И, вы знаете, немного икры. Черной. Очень рекомендую. Вы, мне кажется, впервые в этом ресторане. А побывать здесь и не попробовать черной икры. М-м… Насколько я могу судить, она здесь лучшая в Москве. Да, да, не смейтесь! И икра бывает разной. Впрочем, есть люди, которые не едят ее вообще. Надеюсь, вы не принадлежите к их числу? Мне было бы необыкновенно жаль.
— Нет, думаю, что не принадлежу.
— Вот и прекрасно! Официант!
Кран ровно гудел, наполняя ванну водой. Вода была голубоватой от косметической соли. Соли Мертвого моря, гордости косметологов Израиля.
Приятно, что ни говори, вернуться в номер одной, оставив в растерянности очередного поклонника. То есть, и в этом есть определенное удовольствие.
Мадам Легаре, полностью обнаженная, критически оглядела себя в огромном зеркале ванной комнаты и вновь поймала себя на мысли: «Как тогда, в Иерусалиме».
Изменилось ли ее тело за прошедшие полтора десятка лет? Да, к сожалению, изменилось, она-то это знает. Но все равно — тело великолепное. И, конечно, естественно предположить, что тот человек в ресторане просто мгновенно увлекся ей как красивой женщиной.
Но ведь он не видел ее тогда, на Святой земле. А вот заметил бы разницу тот, кто видел? Тот, кто видел… О, Господи.
Мадам Легаре с наслаждением опустилась в теплую, ароматную воду.
Когда-то ей казалось, что от того, как она выглядит, раздеваясь в ванной гостиничного номера, зависит чуть ли не ход дальнейшей мировой истории. Хотя так оно и было. Двойная игра, ставки в которой высоки невероятно. Возможная, но не состоявшаяся катастрофа.
Обычные люди ничего, конечно, не знают о той операции. А для тех немногих она закончилась давно, для кого чем, а для нее — порцией черной икры. Правда, очень большой.
Мадам Легаре усмехнулась. Что же, в ее работе считается крупным везением, если для того, от кого зависит очень многое, все заканчивается пустяком. Главное, что дело сделано. И дело большое. Ведь начиналось-то как!
Глава 1
Сигаретный дым заполнил салон автомобиля настолько, что сидящим в машине водителю и пассажиру казалось, будто они передвигаются по городу в окружении плотного, сизого тумана. Эмиль Гольдман вынул из пачки очередную сигарету, прикурил от предыдущей и глубоко затянулся. Шеф вечно изображает из себя хасида, поборника строгих нравов.
Да неужели же в Талмуде где-то сказано, что курить еврею запрещается?! А если и сказано.
Все чушь, шеф просто помешан на здоровом образе жизни, и во время совещания нечего будет и думать покурить. Черт! Да одно из двух его, Гольдмана, глубочайших убеждений состоит именно в том, что свежий воздух — яд для организма.
Мельком взглянув на шофера, Гольдман равнодушно отметил, что тому приходится сегодня за рулем особенно туго. Окна машины были плотно закрыты, и некурящий водитель практически задыхался. Что же, не в первый раз. Этот Хаим, — да, кажется, его зовут Хаим, — возит одного из старших офицеров «Лакама», стало быть находится на службе одной из сильнейших организаций Израиля, военно-промышленной разведки. Кстати, получает за это неплохие деньги. Так что потерпит. Да что с ним сегодня такое?!
Притормозив перед очередным светофором, водитель позволил себе то, чего не позволял никогда: умоляюще повернулся к начальнику, собираясь, очевидно, что-то сказать. Лицо водителя было мокрым от пота.
Ах, да. Кажется, сегодня в Иерусалиме около сорока градусов жары.
В силу все того же оригинального представления об идеальном состоянии окружающей среды, Гольдман считал автомобильный кондиционер ненужной и даже вредной роскошью.
— Да, слушаю. Что-то не так?
Уловив в голосе шефа не предвещавшую ничего хорошего металлическую нотку, водитель испуганно покачал головой и, нажав на газ, тоскливо уставился на дорогу.
В конце концов, это Израиль. Здесь, как правило, жарко. Тем более — в конце августа. Не нравится — переезжай жить в Норвегию или Швейцарию. Там, говорят, прохладнее.
Интересно, — Гольдман внутренне усмехнулся, — а позволят ли выехать на постоянное место жительства в другую страну человеку, который несколько лет проработал его личным шофером? За все это время они друг другу и двух сотен слов не сказали. Да, впрочем, какая разница. Уж точно есть проблемы важнее.
И Гольдман достал из пачки очередную сигарету.
Водитель Хаим выжимал из машины все, что возможно, стремясь поскорее доехать и закончить, наконец, эту пытку. Почему-то ему вспомнился приятель и сосед Эли, добродушный толстяк-неудачник. Хотя нет — понятно почему.