И она со временем станет владелицей роскошного старинного замка, только в Бретани. Все ее желания будут исполняться. Казалось, ей старались угодить бабки-ворожеи со всего света.
— Я — свободен, — объявил Легаре, когда они пили кофе на своем любимом Монмартре. — Желаете стать мадам Легаре?
— Желаю. — Гали осторожно поставила крошечную чашечку на столик, острым язычком слизнула крошки пирожного с кончиков пальцев и улыбнулась Пьеру.
Она была как-то по-особому хороша в этот момент. Свободная оранжевая блузка, пропитанная солнцем Парижа, оттеняла глубину изумрудных глаз, коротенькая юбочка, тоже оранжевая, соблазнительно обтягивала упругую попку. (Трусики Гали считала совсем не обязательной деталью туалета.) Ученые доказали: у любого человека, который несколько минут смотрит на оранжевый цвет, появляется зверский аппетит, учащаются пульс и дыхание, поднимается кровяное давление. Ну у мужчин может подняться кое-что еще… Возможно, хитрюга Гали интуитивно выбирала туалеты именно всевозможных оранжевых оттенков, окончательно изменив палево-бежевому.
Наука оказалась права во всем, кроме одного момента: аппетит у Легаре начисто пропал, едва он увидел, как Гали облизывает смуглые пальчики. У него перехватило дыхание от внезапного острого желания (и не мальчик ведь…).
— Пьер!
— Да, дорогая, — хрипло отозвался Легаре.
— Будущая мадам Легаре хочет кататься на карусели, а вечером — ужинать в «Ritz».
Они бродили по Монмартру, провели замечательный вечер в ресторане, а потом поднялись на Эйфелеву башню. Гали подошла к бортику площадки — внизу сиял тысячей огней наполненный духом вечной жизни ночной Париж. Ей не было нужды произносить: «А теперь кто победит — я или ты»[9].
Город лежал распростертый у ног Гали — оставалось лишь выбирать из того, что он услужливо приносил ей в дар.
Глава 5
ПРОЩАНИЕ В АНТИБЕ
Истинный католик Роже не уставал благодарить Мадонну за ниспосланное ему счастье. Сколько оно продлится, Роже не загадывал. Им было так хорошо вдвоем! Смуглый черноволосый мужчина и зеленоглазая женщина в ореоле каштановых локонов (Гали, открыв для себя салоны красоты, с одержимостью неофита раз в неделю меняла имидж), великолепно одетые — они смотрелись обворожительной парой. Даже незнакомые люди при встрече на улице, в ресторане часто улыбались им вслед. И тщеславие Гали расцветало в окружении завистливых или восторженных взглядов. Они идеально подходили друг к другу физически и ждали наступления сумерек с нетерпением гурмана, который с вожделением посматривает в меню, выбирая любимый десерт. Искушенная чувственность Гали, которую старомодный Легаре не сумел да и не мог оценить, получала достойный ответный взрыв страсти в объятиях потомка нарбоннского галла. Однажды, когда влюбленные сидели и пили кофе в одном из бесчисленных уголков Монмартра, Роже решил — пора вернуться к делам, интуитивно угадав — она ждет этого разговора. Гали моментально настроилась на деловой лад. Ее серо-зеленые глаза потемнели, в выражении ласковой безмятежности появилась жесткость, так непохожая на то, что прежде видел в ее глазах влюбленный Роже. Казалось, что лицо ее совершенно изменилось. Исчезло обаяние, напоминающее лицо невинного ребенка с доверчиво распахнутыми широко поставленными глазами. Надо сказать, что в сочетании с недвусмысленным сексуальным языком тела этот контраст убийственно действовал на мужчин, складывая поверженных штабелями возле ее прелестных ножек.
Сейчас напротив Роже сидела женщина более зрелая, более искушенная жизненным опытом — и это ей шло.
«Эта женщина может быть решительной, расчетливой и жестокой, если дело будет касаться ее финансовых интересов», — промелькнуло в голове у Роже.
— Cherie, продолжая наш разговор о твоем шедевре, я еще раз советую тебе не продавать его. Кстати, скажи-ка мне, есть ли у тебя возможность получения других если и не таких дорогих, но все же старых икон из России?
— Да, конечно. У меня остались в Москве друзья, которые занимаются коллекционированием икон, хотя это и преследуется властями. Самое главное, что у меня есть знакомые дипломаты, которые могут провозить их на Запад, минуя таможенные запреты.
— Это очень интересно, и мы еще поговорим об этом. А пока у меня к тебе есть предложение. Оно может показаться тебе необычным. Вкратце — ты можешь оставить свою икону себе, а ее изготовленную копию мы сможем продать, разделив деньги fifty-fifty. Конечно, подлинник нужно будет на какое-то время запрятать. Возможно, положить в банк на хранение, предварительно застраховав его. Это не проблема.
9
Слова классического борца за место под солнцем Парижа — Эжена де Растиньяка (Оноре де Бальзак, «Отец Горио»).