Так почему израильтяне решили побеседовать с ней? Может, это Легаре проверяет ее «на вшивость»? А что, если она ему не расскажет о контакте с «Моссад», а он в курсе этого? Он ведь перестанет ей доверять — или нет? Голова шла кругом. Гали вдруг почудилось, что она оказалась между двумя жерновами, которые вот-вот начнут перемалывать ее плоть в какую-то бесформенную массу. Она знала только одно: из любой ситуации она должна получить выгоду, гешефт. Гали еще не знала, что в эту минуту зарождалась стратегия ее жизни, которая через тридцать лет приведет ее к вершине счастья, богатства и абсолютной защищенности. «Моссад» официально зачислил ее в «избранные»? Чудесно. Она должна постараться и стать… ну, чуть-чуть более избранной, чем все они. Помочь Господу Богу, когда он станет раздавать козырные карты…
Она достала визитку сотрудника «Моссад» и набрала номер его телефона. Узнав его по голосу, Гали попросила немедленно встретиться с ней. Натан подъехал минут через десять. Молча открыл дверь автомобиля и на сносном русском спросил: «Какая нужна помощь?» Гали сказала, что хотела бы поговорить с кем-то, кто занимается Советским Союзом.
Гали провели в комнату, которая своим убранством и строгостью обстановки чем-то напоминала «кукушку» (конспиративную квартиру), на которой она встречалась с Анатолием. Диван, журнальный столик, два мягких кресла. Стенка с аккуратно расставленными книгами и журналами, которые никто не берет в руки. Холодильник в углу, бар, плотные гардины на двух окнах, потертый местами ковер на полу, приглушающий звуки шагов, а может, скрывающий от посетителя давно требующий ремонта пол. Пока Гали осматривалась, открылась дверь, которую она даже не заметила, и в комнату вошел мужчина… Он представился Моше, усадил Гали в кресло, достал из холодильника напитки, поставил два бокала на стол, машинально вытащил из кармана пачку сигарет. Вопросительно посмотрел на сидящую перед ним молодую женщину. Высокая грудь, пухлые губы, тонкая талия, длинные стройные ноги, тонкие щиколотки — все говорило о том, что перед ним сидела молодая самка, знающая себе цену и понимающая толк в любовных баталиях…
Моше, тридцатилетний сотрудник израильской контрразведки, по характеру был перфекционистом, — он все делал лучше других: лучше всех стрелял из табельного оружия, лучше всех водил автомашины различных марок. Он прекрасно говорил на иврите, русском и английском языках. Родители его, мариупольские евреи, выехавшие из СССР еще в период первой эмиграционной волны, испытали на себе всю тяжесть адаптации к новым условиям жизни. Сестра Моше погибла на автобусной остановке от гранаты, брошенной палестинским боевиком, и родители делали все, чтобы дать прекрасное образование сыну. Но, прежде всего, Моше был солдатом, армейским офицером, побывавшим под огнем на Голанских высотах. Он имел два ранения и был награжден орденом. Психологи, проверявшие его на детекторе лжи, особо отмечали его искренность и способность переносить большие эмоциональные нагрузки. Моше, с учетом его советского прошлого и знания русского языка, работал в отделе, где отлавливали агентов КГБ из числа тех евреев, которые выезжали из СССР в Израиль навсегда. Многие из них тут же добровольно сообщали о своих отношениях с КГБ, рассказывали о заданиях, оперработниках Комитета, зарабатывая прощение за прошлые грехи. Сейчас перед ним сидела женщина, гражданка Франции. «Зачем же она приехала?» — контрразведчик исключал какой-либо интерес к его стране, кроме корыстного. Красивая, однако, женщина, способная многое натворить…
Усилием воли офицер отогнал мысли в сторону и приступил к беседе. Гали скороговоркой стала благодарить за то, что ее не стали расспрашивать о ее контактах с сотрудниками КГБ, что она ушла с чувством человека, которого освободили от оскорбительных для нее подозрений. И поэтому она готова рассказать о беседах, которые состоялись у нее с чекистами перед регистрацией брака и вылетом в Париж. Она здесь не лукавила и с Анатолием, который разрешил ей «выдать» и без того засвеченных сотрудников КГБ, которые сидели в ОВИРе и во Дворце бракосочетаний на улице Грибоедова. Это были опытные контрразведчики, дорабатывавшие последние годы до пенсии. О них хорошо знали в посольствах США и стран НАТО, вплоть до того, какие курят импортные сигареты и чем увлекаются в свободное от работы время.