— Между прочим, именно Ришелье был родоначальником дешифровальной службы Франции. И так называемый «черный кабинет» появился указом премьер-министра. Вы помните, мадам, что кардинал исполнял и эту обязанность? — Люсьен Пуатье почти подкрался к Гали. И перегнулся через обтянутое шелком плечо, почти касаясь щеки женщины.
— Да что вы, — вежливо пробормотала Гали, не обратив внимания на «случайный» пассаж Пуатье. Она еще не оправилась от упущенных перспектив. Однако в ее хорошенькой головке, где мозг работал именно на перспективу, немедленно включился сигнал. — Присядем, Люсьен, — указала она на интимный уголок, где притаилось кресло «сиамские близнецы» и перед ним — миниатюрный столик. — Принесете мне мартини и все расскажете подробно.
Окрыленный надеждой, молодой человек мигом обернулся, едва не расплескав прозрачный напиток (себе он тоже налил мартини, хотя предпочел бы коньяк).
— Вам действительно интересно?
— Вы даже себе не представляете, как это мне интересно, — пропела Гали.
Ах, если бы эрудированный сотрудник министерства иностранных дел Франции Люсьен Пуатье мог знать, куда заведет его неистовое желание приобщить новоявленную соотечественницу к историческим ценностям родины, он в одну секунду исчез бы из респектабельного дома. Но, как и большинство представителей сильного пола, он отнес живой интерес собеседницы не на счет занимательной информации, а на счет своих собственных мужских достоинств: «Она согласна меня слушать, значит, я ей…» Его внутренний голос оставался в полной безмятежности, и… и все пошло так, как пошло.
— Ну так вот. Наш король Людовик Тринадцатый был слабым монархом, и вся власть в стране держалась усилиями кардинала.
Гали отпила глоток вина и кивнула— Дюма она прочитала еще в детстве и представление об Анне Австрийской, госпоже де Шеврез и знаменитых мушкетерах имела.
— Первый министр отличался недоверчивостью к окружающим, тем более что вокруг короля постоянно возникали заговоры, да еще шла борьба с гугенотами, — вдохновенно начал рассказывать Люсьен. — Принц Конде, командующий войсками, доставил кардиналу зашифрованное письмо, перехваченное гвардейцами у гонца, отправленного из осажденного города Бельмон. Случайно рядом оказался один из немногих доверенных лиц кардинала — юный Антуан Россиньоль. «Позвольте мне, ваше преосвященство», — и протянул руку к листочку. Ришелье и принц с недоумением переглянулись. Но к вечеру Россиньоль положил перед ними расшифрованную депешу: занудная, полуграмотно написанная ода на условном языке сообщала, что осажденным требуются боеприпасы, и если их не доставят в ближайшие сутки — они сдадутся. Принц Конде с чрезвычайной предупредительностью вернул горожанам Бельмона их расшифрованную депешу. На второй день осажденные подняли белый флаг… Вам и правда интересно?
— Продолжайте, Люсьен, это очень захватывающая история.
Ей действительно нравилось, что почти все ее поклонники прекрасно знали историю Франции, гордились ею. Более того — видели славу страны даже в том, что остальным представлялось поражением. Гали огорчало, что в России патриотического восторга не наблюдается, хотя поводов для такового больше чем достаточно. Но сейчас Люсьена Пуатье слушала (с удвоенным вниманием) не очаровательная мадам Легаре, а собранный, впитывающий информацию на перспективу агент Гвоздика.
— Что же вы замолчали, Люсьен? — Она одобрительно улыбнулась и очаровательным движением поправила галстук несчастного эрудита, взиравшего на нее, как… Ага, вспомнила: как ребята, разинув рот, смотрели на Лешкин «мерс», — и хочется, и знают, что такой машины у них не будет никогда. Потому как их денег не хватит даже на бензин и новые покрышки. — Продолжайте.
— Хорошо. Ришелье немедленно издал тайный, секретный приказ о назначении Антуана Россиньоля начальником дешифровального кабинета. Позже во всем мире их станут называть «черными кабинетами».