Ты посмотрел на меня и поморщился.
— Извини. Я просто…
— Всё нормально, Джонатан. На сей раз я пропущу это мимо ушей. И кроме того, да, я немного стерва, но мне за это платят, не так ли?
Ты полностью проигнорировал мои слова.
— Но смысл в том, что я делаю это, потому что всё ещё продолжаю надеяться, что стану достаточно хорош. Предоставляю ему власть над собой, потому что хочу владеть тем, что принадлежит мне.
Ты прячешь свою голову, а потом смотришь на меня, пожалуй, слишком резким взглядом, слишком знающим.
— У всех нас есть стимул позволять другим контролировать нас, так ведь?
— Надо же, Джонатан. Я едва узнаю тебя, прямо сейчас. Такой самоанализ для тебя не характерен.
Я должна поддержать разговор, сосредоточившись на тебе.
При нынешних обстоятельствах не могу позволить этой линии обсуждения быть направленной на меня. Это будет... очень плохо.
— Я богатый засранец, Икс. Понимаю. Я им владею и не собираюсь извиняться за это. Мне дали всё, что я когда-либо хотел и даже больше. Но и теперь, когда я сделал всё, чтобы занять своё место в управлении компанией, теперь... Я по-прежнему недостаточно хорош. Не был довольно хорош для отца, чтобы он хотел проводить со мной время в детстве, так что я ходил с ним на работу, надеясь, что папа заметит меня. Он никогда не замечал. Думаю, никогда и не заметит. Но я всё ещё позволяю ему управлять мной.
— Откуда такие мысли, Джонатан?
Против всех причин, я ловлю себя на размышлении о том, что под кожей богатого засранца может скрываться порядочный человек.
Ты пожимаешь плечами.
— Он сказал мне, что если я сделаю это: приду сюда и позволю тебе меня учить или что-то в этом роде, то он сделает меня младшим вице-президентом по операциям. И вот, я здесь. Я стараюсь.
— Ты на самом деле стараешься. И добился хороших результатов. Мы ведём дельный разговор, а это действительно прогресс.
— Да, хорошо. Противный старый мудак просто дал Эрику Бенсону эту должность, хотя он прямо обещал это мне. У нас ещё есть, сколько там, три недели? И отец отдал её Эрику-сука-Бенсону. Бенсон — долбанный идиот. Хренов льстивый подлиза. У него нет собственных идей, он просто идёт вместе со всеми остальными, целует жопу и скалится дурацкой улыбкой с дурацкими дешёвыми винирами[3] . Грёбаный мудак.
Я не знаю, что тебе сказать. Не моя работа быть твоим духовным наставником, плечом, чтобы поплакаться, или другом, который бы тебе соболезновал. Моя работа — превратить тебя из задницы в нормального человека.
— Может быть, уже хватит, Джонатан?
Ты смотришь на меня несчастными глазами.
— Что?
— Когда ты прекратишь? Как долго будешь бороться с ветряной мельницей?
Ты стонешь от досады, откидываешься назад и запускаешь руки в волосы.
— Надоели эти грёбаные загадки, Икс.
— Это намёк, а не загадка. Это из Дон Кихота.
— Я знаю, кто, бл*ть, такой Дон Кихот, Икс. Я же окончил сраный Йель.
Я знаю это, хоть не училась в Йельском университете или где-либо ещё. Правда, об этом я не говорю. Тебе не нужно моё превосходство сейчас. Тебе необходим толчок в правильном направлении.
3
Виниры — это фарфоровые или композитные пластинки, замещающие внешний слой зубов. Они позволяют корректировать нарушения формы и цвета зуба, а также защищают зубы (например, при игре на духовых инструментах)