Ты очаровательно краснеешь и разводишь руками. Я смотрю на тебя, пока ты первый не отводишь взгляд. Затем ты делаешь следующее движение — вытягиваешь руку, встряхиваешь запястьем и показушным широким жестом показываешь фантастически дорогие часы. Bulgari — розовое золото и коричневая крокодиловая кожа.
— Не делай этого, Джонатан, — говорю я, даже не удостаивая тебя взглядом.
— Не делать чего? Я всего лишь посмотрел время.
— Ты сделал из этого шоу. Никого не волнует, насколько дорогие у тебя часы. Такое поведение лишь привлекает внимание к твоей мелкости.
— Да ладно, Икс. Я так проверяю время, — ты, кажется, раздражён.
— Истинное богатство не привлекает к себе внимания. Истинная сила не требует предварительного уведомления.
— Понял, — бормочешь ты.
— Говори ясно, — рычу я. — Ты не мальчик, чтобы бормотать, когда тебя ругают.
— Хорошо, я понял. Ладно? Я понял, — ты качаешь головой и вздыхаешь. — Господи.
— Это твоё испытание, Джонатан. И я с тобой, так что лучше бы твоим действиям быть безупречными.
— Тогда не преувеличивай каждую х*йню. Не заставляй меня чувствовать себя неловко, чтобы я не облажался.
Лифт открывается, и мы оказываемся в большом подземном гараже, полным блестящих и дорогих на вид автомобилей. Ты подходишь к одному из них, длинному, низкому, чёрного цвета, всего лишь с двумя дверями и с логотипом трезубца, украшающим капот.
Позади нас раздаётся шум, и мне требуется всего мгновение, чтобы понять, что его издаёт Томас. Он рычит, чтобы привлечь наше внимание. Томас склоняет голову набок, указывая на другую машину. Автомобиль белого цвета, рядом с которым стоит Лен в смокинге, таком же, как у Томаса.
— Пойдёмте, ребятки. Мы теряем время.
Лен скользит на сиденье водителя, а Томас делает три больших шага и открывает заднюю пассажирскую дверь, пропуская меня и закрывая её, когда я сажусь.
— Майбах? — ты спокойно меняешь направление. Ждёшь, пока я устроюсь в салоне, и обходишь с другой стороны. — Прекрасно. Ландулет шестьдесят два?
— Конечно. Личный автомобиль Мистера Индиго, — говорит Лен.
Мне глубоко всё равно, какой это автомобиль. Места роскошные, воздух прохладный и комфортный. Затем появляется яркий и ослепляющий свет, поскольку мы выезжаем из гаража.
Моё сердце колотится в груди; я за пределами квартиры впервые, за очень долгое время.
Я не могу дышать.
Твоя рука сжимает моё бедро.
— Икс? Ты в порядке?
Я с усилием вдыхаю воздух в свои лёгкие. Моргаю, сжимяя пальцы в кулаки и заставляя себя дышать. Я не могу тебе ответить, твой вопрос мне кажется бессмысленным. Разжимаю кулаки. Кладу прямые ладони на бёдра, отодвигая твою руку. Я не могу вынести прикосновение, не твоё, не сейчас.
Открыв глаза выглядываю в окно. Здания вызывают головокружение, взмывают на сотни футов в воздух, загромождают всё вокруг, словно племя сгруппировавшихся титанов. Я тону у подножья тысячи стеклянных каньонов. Рев клаксонов кажется громким даже в акустической тишине салона автомобиля. Майбах Ландулет шестьдесят два, так ты его назвал. Полагаю, относится к роскошным автомобилям. Я ничего не знаю о таких вещах и мне это вовсе неинтересно. Ты, кажется, сильно впечатлён, что, скорее всего, и являлось целью.
Люди. Много, много людей. Толпы. Бесконечные реки голов, волос, шляп и плеч, покачивающихся в такт шагам, чёрные зонты, несмотря на ясную и тёплую вечернюю погоду. Рев двигателя длинного, высокого грузовика с большими колёсами и вертикальными выхлопными трубами, извергающими черный дым. Мужчина в костюме шныряет между движущихся машин, перебегает дорогу, держа под мышкой портфель. Слишком. Это слишком для меня.
— Икс. Посмотри на меня, детка.
Ты прикасаешься ко мне. Пальцами удерживая подбородок, приводишь меня в чувство.
Я резко убираю лицо подальше от твоих прикосновений, но смотрю на тебя. И я дышу. Немного, по крайней мере.
Ты улыбаешься.
— Эй. А вот и ты. Всё нормально, Икс. Это всего лишь Манхэттен, — ты хмуришься, немного опустив брови и уголки тонких губ. — Ты совсем не выходишь на улицу, не так ли?