— Понимаю. Хорошо, — теперь взгляд выражает открытую вражду. — Полагаю, я должен поблагодарить вас за внезапное желание моего сына начать свою карьеру?
— Поблагодарите себя, — я улыбаюсь и сохраняю тон дружелюбным, сладким, пока добавляю немного яда. — Он страдал. Его природные таланты и навыки были потрачены впустую. Вы растратили потенциал собственного сына. Намеренно, как мне кажется. Любой шанс на настоящее счастье или успех вашего ребёнка был задушен вашим явным презрением. Преднамеренно я не отдаляла его подальше от вас и вашей компании, и ни в коем случае не консультировала по вопросам бизнеса. Это не моя работа. Моя работа заключается в том, чтобы показать ему, как стать личностью, и теперь, когда я встретила вас, я точно помогу ему преодолеть большое препятствие быть вашим сыном. Джонатан будет делать удивительные вещи, теперь он вырвался из ваших лап, мистер Картрайт. Хотя, я думаю, от этого больше потеряли вы, чем он.
Ты поперхнулся шампанским.
— Икс, я вижу некоторых своих друзей. Пойдём поздороваемся, а?
Я позволяю тебе отвести меня от твоего отца, который стоит вне себя от злости с покрасневшим лицом и с опасно пульсирующей веной на лбу. Возможно, старший Картрайт пострадает от сердечного приступа. Что меня совсем не расстраивает.
Ты тащишь меня через всю комнату к маленькой кучке молодых мужчин твоего возраста, они стоят под руку с женщинами, которые выглядят словно гламурные модели с фальшивой грудью и утопающие в бриллиантах. Прежде чем подойти к твоим друзьям, ты тянешь меня в сторону, к стойке бара вдоль стены. Заказываешь два пива, допивая шампанское. Я делаю маленький глоток и жду.
Ты хочешь что-то сказать, и я даю тебе время сформулировать свои слова. То, что ты думаешь, прежде чем говорить, обнадёживает.
— Никто и никогда не заступался за меня прежде, Икс. Никто. Никогда, ни при каких обстоятельствах. И никто так не разговаривал с отцом.
— Значит, время пришло.
Ты выдавливаешь слабую улыбку, затем берёшь стакан пива, отпиваешь половину, прежде чем снова повернуться ко мне.
— Да, наверное. Я пытаюсь сказать тебе... спасибо. Я никогда ничего не значил для этого ублюдка. И никогда не буду.
— Ты должен иметь значение для самого себя.
— Да, я понимаю. Но думаю, что это простое человеческое желание — что-то значить для своего гребённого отца.
— Я тоже так думаю, — говорю я. — Но самосохранение также является важным фактором человеческой природы.
— Разве ты не волнуешься, что нажила себе врага?
Я качаю головой.
— Нисколько. Он ничего не сможет сделать, чтобы навредить мне. Если он создаст проблемы Калебу, то пусть так и будет. Неприятности Калеба его дело, не моё, — я беру тебя за руку, — пойдём, поздороваемся с твоими друзьями.
Ты фыркаешь:
— Эти засранцы? Они мне не друзья. Просто какие-то долбо*бы, которых я знаю. Такие, каким и я был раньше. Богатые, эгоистичные, высокомерные и абсолютно бесполезные. Ни один из них никогда и дня не проработал за всю свою жизнь. А эти сучки, что висят у них на руках? Точно такие же. Богатые, которые не делают ничего, кроме как ходят по магазинам на Пятой авеню, ставят уколы ботокса, нюхают кокс и ездят на нескончаемые каникулы в Хэмптон или грёбанные острова Тёркс и Кайкос, и всё это на деньги родителей. Ни один из них никогда не делал ничего сам. И я был точно таким же, как они.
— А сейчас?
— Я всегда хотел пойти по стопам отца. Я хотел компанию. Хотел быть частью того, что он делает. Он ужасный человек и дерьмовый отец, но он чертовски хороший бизнесмен. В этом я отличался от этих парней, потому что с того времени, как я был второкурсником, я работал на почте или в копировальной комнате, пахал, как лошадь по ночам и выходным, платил взносы. Папа никогда не давал мне ни единой поблажки, как своему сыну. Он приказал всем обращаться со мной, как и с любым другим кандидатом на каждой должности, на которую меня ставили. И некоторые люди относились ко мне ещё хуже, поскольку я Картрайт. Но я играл в эту игру, я понял правила и делал всё возможное. Я работаю каждый день своей жизни, начиная с десятого класса. У меня есть свои деньги. На свои сбережения я купил Мазерати. Приобрёл квартиру на собственные средства. Я получил кредит на открытие своего дела, не используя ни одну из папиных связей. Но всё это не имеет значения, — ты заканчиваешь это пиво и берёшь следующее. Я делаю четвёртый глоток шампанского. — Предполагалось, что я буду продолжать работать на него и позволю ему обращаться со мной, как с грязью. А теперь, когда я сам по себе, он ненавидит меня ещё больше.