— Не беспокойся о нём. Хорошо? Калеб больше не твоя проблема. Он мой, — его пальцы скользят по моим скулам. — Почему я это делаю? Хотел бы я сказать, что это был чистый альтруизм — спасти девицу, попавшую в беду, потому что я просто такой рыцарь в сияющих доспехах. Но я не могу этого сказать.
Я должна сосредоточиться на том, чтобы моргать, дышать, не позволяя себе уйти с головой и вдохнуть его запах, ощутить его мышцы под моими руками и почувствовать его язык, губы и шею. Вместо этого я просто смотрю на него и не двигаюсь.
— Почему нет?
— Потому что, по правде говоря, у меня гораздо более эгоистичная мотивация. Я имею в виду, ты не должна быть там, и я просто... я должен был вытащить тебя оттуда. Но... спасти тебя от камер Калеба и охраны, оставить тебя одинокой...
— Ты хотел, чтобы я была одна?
Почему это единственная вещь, которая меня заинтересовала?
— Да, хотел.
— Мы одни сейчас, — я прошептала это почти беззвучно, едва слышный звук, словно дыхание. Его лицо кажется стало ближе, и я чувствую, как он пахнет, чувствую его руки на моих бёдрах.
— Ага, — говорит Логан, его голос не громче моего, — так и есть.
Но потом Коко лает, это счастливый лай, как будто она тоже хочет быть частью этого момента.
Логан встаёт. Он тяжело дышит, брови нахмурены, глаза полны решимости. Он указывает на стеклянный душ.
— Ты хотела душ. К сожалению, у меня нет никаких девчачьих принадлежностей, но ты хотя бы будешь чистой.
Он похлопывает себя по бедру, и Коко, высунув язык, уходит от меня к нему.
— Я пойду прогуляюсь с Коко, дам тебе немного времени для себя, хорошо? Закрою тебя и включу сигнализацию, когда буду уходить. Полотенца и мочалки под раковиной. Мы можем пообедать где-нибудь, когда будешь готова.
Улыбнувшись мне, он хлопает дверью. И вот он ушёл. Я слышу, как что-то звенит, слышу стучащие по полу когти, как открывается дверь и он вводит код, затем звук сигнализации. Дверь закрывается, и я остаюсь одна.
Впервые, за долгое время, которое я могу припомнить, я целиком и полностью одна.
Нет камер, которые следили бы за каждым моим шагом, нет никаких встроенных микрофонов, которые слышат каждое произнесённое мною слово. Никакой охраны, которая следила бы за тем, чтобы я не попыталась сбежать на своих двоих. Ни Лена, ни Томаса...
Ни Калеба.
В памяти всплыло воспоминание: глаза Калеба уставлены на меня, тёмные и глубокие от неистового оргазма. Руки на мне, момент чего-то вроде слияния. Лицо к лицу, всего лишь на мгновение.
Что бы случилось, если бы Калеб остался? Много таится за этими почти чёрными глазами, мир эмоций, неразборчивый и глубокий мир мыслей. Калеб признался мне в некоторых вещах, я никогда не ожидала услышать эту правду.
Но Калеб ушёл
И теперь я одна.
А раньше это было возможно только в душе. Я всегда раздевалась и одевалась в ванной комнате. Единственная комната в том кондо, где я могла бы быть наедине с собой —была ванная. Мне не нравилось то чувство, когда за тобой подсматривают во время чего-то слишком личного, как переодевание.
Но сейчас, я могу делать всё, что душе угодно.
Я одна.
Чувствуется огромная свобода в том, чтобы войти в гостиную, исследовать огромный телевизор и коричневый диван из микрофибры, стерео, произведения искусства на стенах, начиная от постеров с музыкальными группами и заканчивая классическими картинами — делать это в одиночестве, без наблюдения. Глухая тишина, блаженство. Чувство уединения прекрасно.
Здесь есть лестница и лестничная площадка. На стене напротив лестницы висит картина.
«Звездная ночь» Ван Гога.
Интересно, значит ли она что-то для него, как и для меня, или это просто картина?
Кухня маленькая, чистая, притягательная. Небольшая столовая, круглый стол с двумя стульями, один из них выдвинут, поскольку на нём недавно сидели. Стопка журналов и конвертов, связка ключей на кольце. Логан Райдер написано на конверте с адресом.
Пока я стояла на кухне, меня осенило мыслью; прежде чем могла передумать, я дотянулась до своей спины и потянула вниз застёжку платья. Моё сердце бьётся в горле. Я скинула с себя одежду, пусть валяется на полу. Бюстгальтер и трусики. Я стою голая в кухне Логана. Тут раздвижная стеклянная дверь, задний участок, высокая стена. Деревья за пределами участка, нет никаких зданий, ни души, никто меня не увидит, только если будет пролетать вертолёт над головой.
Дерзко, немного боясь и нервничая, я выхожу наружу за острыми ощущениями.