Этим, по мнению Наполеона, исчерпывались наши разногласия. Он приказал мне явиться сюда, чтобы получить удовольствие, а не для каких-то там споров. Сейчас он хотел лечь со мной в постель, а не бороться. Наполеон решил воззвать к моим былым чувствам.
— Я хорошо понимаю твои переживания, — сказал он, пытаясь достичь какого-нибудь компромисса. — Ну, хочешь титул? А может быть, деньги? Или мужа?
— Тебе все равно не выкупить моей ненависти.
— Ненависти! — Он произнес это слово с презрением. — Пустой звук. — Наполеон попытался заглянуть мне в глаза. — Ведь я все равно знаю, что ты до сих пор любишь меня.
— Да, конечно! — воскликнула я. — Я так сильно тебя люблю, что уже много лет веду с тобой беспощадную борьбу. После Марселя я бежала в Англию. Как только я добралась до Лондона, я начала использовать против тебя твое же оружие. Я разоблачала твои методы. Я учила важных государственных деятелей правильно понимать тебя, объясняя им, что ни в коем случае нельзя верить ни одному твоему слову. Я убеждала их в том, что у тебя нет ни характера, ни убеждений, ни порядочности. Что ты не выполняешь обещаний и не соблюдаешь договоров, что ты идешь к своей цели по трупам. Об этом знают и влиятельные люди в Вене. Знают от меня и от Карло Поццо ди Борго, который поддерживает меня в моей борьбе с тобой. Я сделала себе карьеру и помогла в этом Карло. Он завоевал доверие государственных деятелей в Лондоне и Вене и теперь использует свое влияние, чтобы разоблачать тебя в глазах мировой общественности. Я даже представила его российскому императору.
Наполеон подался всем телом вперед, его глаза превратились в узкие щели.
— Ага! Ты уже начинаешь всерьез воспринимать мою ненависть? — злорадствовала я. — Но это еще далеко не все. Ты знаешь, сколько у тебя солдат и генералов, зато ты представления не имеешь, сколько у тебя врагов и кто они. В Англии и по всей Европе. И даже здесь, при твоем дворе. И в твоей армии тоже. Я сама — лишь небольшой винтик в той огромной машине, что работает против тебя. Но я тружусь не покладая рук.
Лицо Наполеона окаменело, он, казалось, перестал дышать.
— В России я тоже не теряла времени даром. — Мне хотелось сделать ему как можно больнее, и уже невозможно было сдержаться. — Я так сильно тебя люблю, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы погубить тебя. Я спала с мужчинами только лишь для того, чтобы они прислушались к моим словам. Они знают от меня о твоих махинациях и твоих интригах на Корсике и во Франции. Французскому народу рассказывают лишь о твоем славном восхождении. А моим друзьям, которых немало, известна оборотная сторона медали: как после каждой неудачи ты дрожишь от страха, изворачиваешься и впадаешь в панику. Я провела много часов с императором России. Для меня это было проще, чем для тебя, ведь я женщина и для меня не существует преград. Александр знает все, что ты говоришь и думаешь о нем, от меня. Ты хотел жениться на сестре императора? Но тебе этого не видать. Запомни мои слова. Я постаралась сделать так, чтобы император Александр готов был отдать свою сестру любому, но только не тебе.
Сейчас я чувствовала внутри необыкновенную свободу. Я нанесла Наполеону удар и, несомненно, ранила его.
— Я уничтожу тебя, — медленно произнес он низким угрожающим голосом.
— Я знаю. Ты не остановишься перед тем, чтобы убить меня или лишить свободы. Уничтожь меня! Мое место займут другие. За каждого убитого врага ты получишь сотню новых. Тебе никуда не деться. Ты уничтожаешь сам себя. Ты веришь в свою судьбу, но ты ослеплен своим честолюбием. Твой конец близко. Ждать долго не придется.
— Я растопчу тебя. — Сейчас Наполеон говорил, словно в забытьи. — Я сотру тебя в мелкий порошок и развею по ветру…
Он прикрыл глаза, а затем уставился на меня, словно никак не мог понять, почему я до сих пор существую и стою перед ним как ни в чем не бывало. Яростным движением он запахнул свой дурацкий красный халат с золотыми пчелами и устремился из комнаты через ту же самую дверь, из которой он недавно появился.
Побежал за адъютантом? Неужели меня арестуют? Пока же я не слышала ни звука. Я набросила на плечи накидку, выскочила из комнаты и бросилась вниз по винтовой лестнице. На нижней площадке я остановилась и прислушалась. Тишина. Я постаралась успокоить дыхание, надвинула на лицо капюшон и медленно миновала несколько последних ступенек. Стоявший у двери часовой клевал носом. Я подошла к нему и повелительным тоном сказала:
— Меридор.
Часовой отдал мне честь, молча отодвинул засов и открыл дверь. Я шагнула за порог и остановилась. Лишь после того, как засов с лязгом задвинулся, я побежала.