— Феличина, поторопись, — сказал Джеймс из соседней комнаты нашего гостиничного номера. — Бонапарт перейдет на другое судно около полудня. Нам пора отправляться в гавань.
— Я уже готова, — ответила я и взяла на руки Минуш. Затем подхватила зонтик от солнца, но не стала надевать шляпу. В этот раз я не просто собиралась увидеть Наполеона. Я хотела, чтобы он увидел и узнал меня.
Вся морская гавань была оцеплена. Стоявшие в оцеплении английские солдаты взяли на караул и пропустили нас с Джеймсом вперед. Британские офицеры на причале отдали нам честь. Почтеннейшую леди Сэйнт-Элм и сопровождающего ее мистера Джеймса Уилберфорта встречали со всеми воинскими почестями.
Мы разговаривали о погоде, когда от фрегата «Заале» отделилась вдруг шлюпка, прошла некоторое расстояние вдоль причала и подошла к берегу. Из шлюпки вышли несколько человек и направились к трапу крейсера «Беллерофон». Солнце било мне прямо в глаза. Я торопливо приблизилась на несколько шагов и замерла.
Впервые в жизни я увидела Наполеона в штатской одежде. Казалось, что вместе с военной формой он утратил свою уверенную осанку. С опущенными, словно от усталости, плечами, с понурой головой, он шел, совсем как глубокий старик, с трудом переставляя ноги. Мое сердце сильно и неровно забилось. Наполеон тем временем подошел к трапу и взялся рукой за его ограждение. Рука была бледной, пухлой и с виду довольно слабой.
Я стояла достаточно близко и вполне отчетливо видела его лицо. Располневшие щеки так сильно обвисли, что подбородок уже не казался слишком выступающим вперед. Лоб был усеян мелкими каплями пота. В этот момент Наполеон поднял голову и наши глаза встретились. По пристальному взгляду, по выражению его глаз я поняла, что ему все стало ясно. В этих глазах я увидела приветствие, понимание, страх и поражение. Мы смотрели друг на друга всего лишь одно мгновение, но казалось, что прошла целая вечность. Наполеон понял, что в этом сражении я одержала победу, а он проиграл. Я тоже поняла, что выиграла — и тем не менее проиграла. В моей душе не было торжества победы. Сила, которая двигала меня вперед все эти годы, исчезла. Сейчас я чувствовала опустошение и тихую грусть, которая все больше охватывала меня, вытесняя остальные чувства. И в этот самый момент Наполеон улыбнулся и снял свой трагикомический цилиндр, обнажив голову с редкими волосами, аккуратно зачесанными на лысой макушке. Это была улыбка отречения, прощания — улыбка человека, чьи глаза оставались серьезными.
Затем, чуть вздрогнув, Наполеон повернулся и двинулся вверх по трапу. Я смотрела ему вслед. Это был тот, кого я когда-то любила и ненавидела. Когда, в какой момент я перестала любить его? Интересно, знает ли он то, что известно мне? Остров Святой Елены находится за мысом Доброй Надежды. Стоит ему попасть туда, и можно считать его похороненным заживо. От него останутся только воспоминания, легенды, выдумки.
Солнце вдруг скрылось за облаками, и весь мир тотчас же словно утратил свои краски. Я отвернулась от моря и увидела, как солнце опять появилось — и природа снова стала такой же яркой. Я подумала, мне предстоит привыкнуть к мысли, что Наполеона больше не существует. Только тогда я смогу взять у жизни то, что она еще может мне предложить.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.