Я не слышала, что отец говорил блондинке, лишь видела ее весело блестевшие глаза. Затем она пошла вслед за отцом и, следуя его приглашающему жесту, села рядом с ним за стол.
Иль Моро резко повернулся и схватил кувшин с вином. Вокруг горели и коптили факелы, а лица веселящихся на площади мужчин и женщин вовсю уже раскраснелись от вина. Играла музыка — скрипки, цитры и мандолины выводили какую-то танцевальную мелодию. Отодвинувшись в тень, я продолжала наблюдать за Иль Моро. Когда он пил вино, его лицо сохраняло равнодушное выражение, но стоило ему посмотреть туда, где был стол «короля карнавала», его глаза тут же сердито вспыхивали.
Отец обнял блондинку за плечи, нежно поглаживая ладонью по ее руке, а его губы вдруг приблизились неосторожно к ее губам. Впрочем, блондинка сама уже тесно прижималась к нему.
В центре базарной площади разожгли большой костер; мальчики и девочки стали танцевать и кружиться вокруг него, держась за руки. Иль Моро сидел, продолжая пить вино прямо из кувшина.
Стефано, сын наших соседей, подошел, пританцовывая, ко мне, схватил за руку и потащил в круг танцующих. Я хотела освободиться, но у меня никак это не получалось. В это время какая-то девочка схватила меня за другую руку, и мне пришлось вместе со всеми — все быстрее и быстрее — закружиться вокруг костра. Затем я увидела, как отец снова поцеловал блондинку и как в то же мгновение Иль Моро вскочил на ноги.
— Оте-ец! — закричала я. — Берегись!!!
Но никто не услышал меня. Все вокруг пели и смеялись. Я старалась повернуться и посмотреть назад. Голова у меня кружилась. Лица, огни, дома, деревья — все это слилось в одно целое. Танцующие тащили меня за собой, а по моим щекам катились слезы. Я словно попала в какой-то заколдованный круг, не в силах из него выбраться…
Танцующие внезапно остановились, и я с размаху налетела на Стефано. По площади прокатился, а потом замер крик. На мгновение наступила такая мертвая тишина, что слышалось лишь потрескивание костра. Затем толпа разом всколыхнулась и с громкими возгласами устремилась вперед — туда, где был стол «короля карнавала». Вместе со всеми, толкаясь, бросилась туда и я. Люди предо мной расступились.
«Король карнавала» снял свою корону — теперь это снова был кузнец Валентино. На земле перед ним лежал мой отец; губы еще хранили улыбку, глаза полуприкрыты, словно он только что пошутил и теперь с нетерпением ожидал, какова будет реакция. Слева в груди у него торчал нож, пронзивший белую рубашку. Красное пятно вокруг рукоятки ножа становилось все больше и больше… Пятно расползалось так быстро, что красный цвет, казалось, должен неминуемо поглотить белый.
Я смотрела на кровь — и не могла пошевелиться. Валентино взял меня за руку.
— Это сделал Иль Моро, — произнес он. — Из ревности. Они обругали друг друга. А потом он ударил ножом и убежал. В лес, скорее всего.
Мой отец был мертв. Факелы на площади были потушены, друзья подняли тело убитого и понесли к нашему дому. Я пошла следом. А отец все еще продолжал улыбаться.
Той же ночью в доме собрались все мужчины нашего рода. На стене рядом с ружьем и кинжалом отца теперь висела его окровавленная рубашка. Тут же при свете зажженного «вечного огня» мужчины торжественно поклялись отомстить за смерть родственника. В ночь умчались верхом гонцы, неся печальную весть семействам Маласпина и Колонна д’Истрия в город Моничелло и семейству Поццо ди Борго в город Аяччо. Иными словами, вендетта началась, и теперь любой защитник Иль Моро мог поплатиться за это.
Для поимки Иль Моро был отправлен вооруженный отряд всадников. Мне пришлось остаться дома с женщинами, но их плач, причитания и молитвы нисколько не трогали меня. Я чувствовала, что словно окаменела от горя и не смогу найти утешения и облегчения в слезах или чтении молитв. Во мне сейчас не было ничего, кроме ненависти — убийца моего отца все еще был жив и находился на свободе.
Томительно тянулись часы — вязкие и тягучие, как воск горящей свечи, — а убийца продолжал жить. Вот уже серый день подходил к концу, а убийца по-прежнему оставался жив. После безуспешных поисков вернулись уставшие, взмокшие всадники. Короткий отдых, смена лошадей — и они снова умчались прочь.
Женщины все так же сидели возле тела отца, оплакивая его, я же продолжала ждать. День сменила ночь. Невыносимо было смотреть на окровавленную рубашку. Я должна была действовать — и пусть даже мне придется выдать свой секрет, я была готова на все.
На улицах города в этот час ни души. На землю падал мутный свет луны. В ушах отдавались гулкие удары сердца. Я прокралась вдоль стены кладбища и побежала по темной тропинке в сторону горы. Замка на двери винного погреба не было. Я была уверена, Иль Моро находится внутри, и не ошиблась. И сразу помчалась во весь дух домой.