Мадам Мидас сидела теперь за небольшим столиком в центре комнаты, размышляя над запутанным столбцом цифр, и мягкое сияние лампы касалось ее гладких волос и белого платья.
Арчи дремал у огня, и в комнате царила мертвая тишина, которую нарушал только быстрый скрип пера Мадам Мидас и щелканье вязальных спиц Селины. Наконец миссис Вилльерс с облегченным вздохом положила перо, собрала бумаги и аккуратно перевязала их бечевкой.
– Боюсь, мне придется нанять клерка, Арчи, – сказала она, откладывая бумаги в сторону, – канцелярской работы становится для меня одной многовато.
– Истинная правда, мэм. Я и сам так думаю, – ответил мистер Макинтош, резко выпрямившись в кресле – как бы его не обвинили в том, что он уснул. – Прям больно видеть, как вы портите свои красивые глазки над такой прорвой цифрищ… Вот как сейчас.
– Да, кто-то должен этим заняться, – сказала Мадам Мидас, возвращаясь за обеденный стол.
– Так почему б не нанять для этого человека? – спросил Арчи. – Не то чтоб вы не могли складывать цифры сами, мэм, но вам взаправду надо отдохнуть. Ежели я найду в городе парня, которому можно доверять, я притащу его сюда на следующей неделе.
– Почему бы и нет, – задумчиво проговорила женщина. – Дела на руднике идут сейчас полным ходом, и если так будет продолжаться, мне понадобится помощник.
В этот миг в переднюю дверь постучали. Селина, вздрогнув, выронила вязанье и встала.
– Не ты, Селина, – негромко сказала Мадам Мидас, – пусть откроет Арчи. Вдруг это какой-нибудь бродяга.
– Навряд ли, мэм, – упрямо ответил Арчи и встал. – Это скорее опять кто-нибудь из работяг – хочет сказать, что собрался свалить. Ну кой толк с ними разговаривать, с этими болтливыми попугаями?
Мисс Спроттс флегматично вернулась к вязанью, а миссис Вилльерс напряженно прислушивалась, потому что ее не оставлял тайный ужас перед тем, что сюда вломится муж. Отчасти поэтому в доме оставался Макинтош. Послышались невнятные голоса, после чего Арчи вернулся в комнату в сопровождении двух мужчин, которые встали перед Мадам, озаренные светом лампы.
– Вот эти двое – от старого олуха на деревянной ноге, Сливерса, – уважительно сказал Арчи. – У одного из них есть для вас письмишко…
И он повернулся, чтобы забрать письмо у того, кто стоял впереди.
Однако этот человек, не заметив движения Арчи, сам подошел к Мадам Мидас и положил письмо перед нею.
В этот миг она отметила изящество его рук и быстро вскинула на него пристальный взгляд. Незнакомец невозмутимо выдержал испытующий осмотр и молча сел в кресло. Его спутник последовал его примеру, а хозяйка дома вскрыла письмо и прочла каракули Сливерса с ловкостью, достигаемой лишь долгой практикой. Закончив чтение, она медленно подняла глаза.
«Сломленный жизнью джентльмен», – сказала она себе, заметив непринужденные манеры и красивое лицо молодого человека.
Потом Мадам Мидас посмотрела на его спутника – и по неуклюжести и грубым рукам поняла, что тот находится на куда более низкой ступени социальной лестницы, чем его друг.
Месье Ванделуп – потому что это был он – перехватил ее изучающий взгляд и широко улыбнулся. Улыбка у него была почти очаровательной, как подумала женщина, хотя и не позволила этим мыслям отразиться на своем лице.
– Вам нужна работа, – сказала она, неторопливо сложив письмо и спрятав его в карман. – Вы что-нибудь смыслите в приисках?
– К несчастью, нет, мадам, – невозмутимо ответил Ванделуп, – но мы полны готовности научиться.
Арчи недовольно фыркнул. Он не был сторонником обучения людей их делу. А кроме того, он решил, что этот парень, пожалуй, слишком джентльменистый, чтобы хорошо работать.
– Вы не кажетесь достаточно сильным для такого тяжелого труда, – сказала миссис Вилльерс, с сомнением гладя на стройную фигуру молодого человека. – Ваш спутник, полагаю, подойдет, но вы…
– Я, мадам, как птица небесная, которая ни жнет, ни сеет, – весело ответил Ванделуп. – Но, к несчастью, теперь я вынужден трудиться. Конечно, я предпочел бы зарабатывать на хлеб более легкими способами, но нищие… – Он характерным образом пожал плечами, что не укрылось от взгляда Мадам Мидас. – …Нищие не выбирают.
– Вы француз? – быстро спросила она по-французски.