У Гастона был приятный тенор, не очень сильный, но исключительно чистый и пронзительный, и он запел «Salve Dimora»[19] – изысканную мелодию, которая тронула сердце Мадам Мидас неясным желанием любви и привязанности. Грудь же Китти переполнили чувства, которых она никогда раньше не испытывала. Ее веселость исчезла, глаза смотрели на певца почти испуганно, и она теснее прижалась к миссис Вилльерс, как будто чего-то боялась… А она действительно боялась.
Закончив петь арию из «Фауста», Ванделуп нырнул в буйную студенческую песню, которую слышал много раз в полуночном Париже, и закончил веселой маленькой шансонеткой Альфреда де Мюссе[20], которая, как он считал, особенно подходит к Китти:
В общем, этот вечер доставил Китти безмерное наслаждение, и ей было очень жаль, когда явился Браун, чтобы проводить ее домой.
Мадам Мидас хорошенько укутала ее и усадила в легкий экипаж, но миссис Вилльерс не на шутку напугали раскрасневшиеся щеки девушки, ее яркие глаза и быстрые взгляды, которые Китти украдкой кидала на Ванделупа, который стоял, озаренный лунным светом, красивый и жизнерадостный.
– Боюсь, я совершила ошибку, – сказала себе Мадам Мидас, когда экипаж отъехал.
Так оно и было, потому что Китти влюбилась во француза.
А Гастон?
Он пошел обратно в дом рядом с хозяйкой, думая о Китти и напевая себе под нос веселый припев шансонетки, которую только что исполнял:
Это явно был случай взаимной любви с первого взгляда.
Глава 7
Мистер Вилльерс наносит визит
Сливерса и его друга Вилльерса совершенно не устраивало сложившееся положение вещей.
Посылая Ванделупа на участок Пактол, они думали скомпрометировать Мадам Мидас, которая окажется в обществе молодого и красивого человека. Они рассчитывали, что случится одно из двух: или миссис Вилльерс влюбится в привлекательного француза и начнет добиваться развода, чтобы выйти за Ванделупа замуж – чему Вилльерс, конечно, же будет противиться, если его не подкупят, дав ему долю в Пактоле. Если же этого не произойдет, Вилльерс сможет принять позу мученика и обвинить француза в том, что тот – любовник его жены… И, со своей стороны, угрожать разводом, если миссис Вилльерс не сделает его своим партнером.
Но оба они просчитались, потому что не случилось ни того, ни другого. Мадам не влюбилась в Ванделупа и вела себя слишком осмотрительно, чтобы дать повод для скандала.
Видя, что дела идут совсем не так, как им хотелось бы, Сливерс и Ко в один прекрасный день встретились в офисе старшего партнера, чтобы держать совет и решить, что можно предпринять, чтобы подтолкнуть Мадам Мидас в нужном направлении.
Вилльерс развалился в одном из кресел. Одетый в белый полотняный костюм, он выглядел довольно респектабельно, хотя красное лицо и слезящиеся глаза выдавали в нем пьяницу. Рэндольф прихлебывал виски с водой и курил трубку, наблюдая, как Сливерс хромает туда-сюда по офису, неистово размахивая пробковой рукой, что он делал всегда в минуты возбуждения. Билли сидел на столе и то преданно взирал на хозяина, то прыгал среди бумажных гор, разговаривая сам с собой.
– Я-то думал, ты замышляешь большие дела, посылая этого хлыща на Пактол, – помолчав, сказал Вилльерс.
– Во всяком случае, я хоть что-то предпринял, – в ярости огрызнулся Сливерс, – не то что ты, пивная бочка!
– Эй, не обзывайся, – обиженно проворчал мистер Вилльерс. – Я – джентльмен, не забывай об этом!
– Ты был джентльменом, имеешь ты в виду, – поправил старший партнер, злобно взглянув на него единственным глазом. – А кто ты теперь?
– Биржевой маклер, – ответил тот, прихлебывая виски.
– И черта с два ты в этом преуспеваешь, – ответил Сливерс, присев на краешек стола, из-за чего его деревянная нога вытянулась вперед. Старик немедленно воспользовался этим, чтобы угрожающе направить ее в сторону Рэндольфа.
– Послушай, – тут же дерзко вскинулся этот джентльмен, внезапно выпрямившись в кресле, – брось эти личные выпады и переходи к делу! Что нам следует предпринять? Ванделуп прочно там обосновался, но нет ни малейшего шанса на то, что моя жена влюбится в него.
– Подожди, – сказал Сливерс, флегматично покачивая деревянной ногой вверх-вниз, – подожди, слепой дурак, подожди.
– Подожди вагонетки! – завопил за спиной хозяина Билли.
И тут же вскарабкался Сливерсу на плечо, дополнив свое предложение словами: «О, моя драгоценная матушка!»
21
«Здравствуй, Сюзанна, мой лесной цветочек! Ты все еще самая красивая? Я вернулся, как видишь, из долгого путешествия в Италию!» (