Ева увидела лицо женщины, когда та повернула голову, увенчивавшую длинную стройную шею. Она была экзотически красивой, с огромными глазами оливкового цвета, чувственными губами и длинными темно-рыжими волосами, волнами ниспадавшими из-под шляпы. Она протянула Еве руку, обтянутую шелковой перчаткой, и их взгляды встретились.
– Ах, да, белошвейка с кимоно, – произнесла она глубоким воркующим голосом.
– Меня зовут Марсель Умбер.
– А я мадам Пикассо, – ответила женщина. Сдержанная улыбка мелькнула на ее лице и тут же исчезла. Эта особа была исполнена необыкновенной грации.
Ева почувствовала, что у нее подгибаются колени. В желудке поднялась волна тошноты, которая на мгновение показалась непреодолимой. Это жена брата Пикассо, надеялась она. О, пожалуйста, пусть будет так! Или, может быть, это двоюродная сестра художника? Но нет, эта женщина – Фернанда Оливье – никогда не стала бы произносить свое имя с такой хвастливой гордостью, если бы не была женой художника. Почти бездыханная, Ева опустилась на стул рядом с Фернандой, которая тем временем пожала протянутую руку Сильветты.
– Мадам Пикассо, это большая честь для меня, – выдохнула Сильветта и широко распахнула глаза. – Я видела вашего мужа в «Мулен Руж». Он невероятно талантливый человек. Говорят, что его работы гениальны.
– Да, в самом деле, – Фернанда безучастно кивнула, постукивая пальцем по своему бокалу.
Выражение лица Мистангет внезапно стало более сдержанным, и Ева увидела, как женщины обменялись взглядами. Видимо, Мистангет хотела что-то сказать, но тут подошел официант, чтобы налить вино. Фернанда откинулась на спинку стула.
– Приятно познакомиться с находчивым человеком, – обратилась она к Еве. – Я уважаю это качество в женщинах. Оно, безусловно, необходимо, если хочешь чего-то добиться в этом ненасытном городе.
– Merci[13], – только и смогла пробормотать Ева. Происходящее все еще не укладывалось у нее в голове. Значит, он женат? Она почувствовала себя полной дурой. Почему она даже не заподозрила этого? Почему не догадалась? Такая мысль даже не пришла ей в голову. И, разумеется, жена великого художника должна выглядеть именно так: высокая, элегантная, уверенная в себе.
Ева внезапно возненавидела эту женщину. Но еще больше она возненавидела саму себя. Ей хотелось расплакаться и выбежать из кафе, но тогда все будет раскрыто, включая ее глупость. Пикассо воспользовался ею в большей степени, чем она могла вообразить. Красавец или нет, но Пабло Пикассо был негодяем. Ева одним глотком наполовину осушила бокал.
– Значит, вы уже давно женаты? – с неожиданным любопытством поинтересовалась она.
Мистангет и жена Пикассо снова обменялись взглядами.
– Официально мы не женаты, мадемуазель Умбер. Тем не менее я достаточно долго прожила с ним и разделила столько лишений и неудач, что имею право называться его женой.
Ева покосилась на Сильветту, которая казалась совершенно зачарованной этим объяснением.
– Женщины имеют право кое-что требовать от мужчин. Иначе мы вообще ничего не получим.
– В конце концов, рано или поздно мы все обретем свободу, – согласилась Мистангет. – Суфражистское движение набирает силу. Важно напоминать нашим мужчинам, что у них нет пути для отступления. Это веяние будущего.
Фернанда изящно пригубила вино.
– Вообще-то Пабло, то есть мсье Пикассо, имеет довольно традиционные убеждения. Как известно, он испанец и чтит обычаи, несмотря на свой темперамент. Из-за этого мы иногда ссоримся.
– Но зато он новатор в своей манере живописи, – заметила Мистангет. – В искусстве он не слишком заботится о традициях.
Вспомнив эскиз с улыбающимся сатиром, Ева подумала о том, как это верно. Пикассо был скотиной. Он обманул ее, а потом использовал. Теперь ей в первую очередь следует помнить об этом.
– Расскажите мне о себе, – предложила Фернанда. – Откуда вы родом?
Ева начала свой рассказ и одновременно рассматривала собеседницу: матовая кожа, практически лишенная изъянов, густые темно-рыжие волосы, экзотические миндалевидные глаза, низкий чувственный голос… Эта женщина производила магическое впечатление. Было легко понять, почему Пикассо увлекся ею.
Да и какой бы мужчина устоял перед такой красавицей?
Внешность Фернанды и внешность Евы представляли собой разительный контраст: Ева с ее маленькой стройной фигурой, тонкими чертами лица, большими голубыми глазами и каштановыми волосами, ровно зачесанными на обе стороны, неожиданно почувствовала себя подростком по сравнению с этой ослепительной обольстительницей.