— Загляни, если хочешь! Может быть, немножко поумнеешь.
Билл склонился к моим бедрам. Пальцами он пытался расширить таинственную щель и рассмотреть, что скрывается в ее загадочной тьме. Когда это ему удалось, он засунул палец в середину.
— Осторожно! Это тебе не миска с кашей!
Я напрягла мышцы. Его палец проник до дна влагалища и коснулся выпуклости, которая после нашего соединения была мягкой и податливой. Сейчас эта выпуклость снова начала наполняться кровью и набухать. Я застонала от удовольствия, а он, видя мое возбуждение и чувствуя дрожь влагалища, усилил и ускорил движения пальца, что еще больше распалило меня.
— Что ты там копаешься? Можно подумать, что это все, что ты умеешь!
И все началось сначала…
Когда мы кончили, я велела Биллу одеваться. Было уже слишком поздно. Я быстренько набросала несколько слов мистеру Н. и, вручив это послание Биллу, положила в его руку гинею. Такую скромную сумму я дала не от скупости, а чтобы не баловать юношу.
Не успел Билл выйти из столовой, как появился мистер Н. с огромным букетом алых роз.
— Что ты копаешься? — резко бросил он Биллу. — Я не могу тебя дождаться, а ты все еще здесь болтаешься!
— Уильям не виноват, — поспешила я на помощь парню. Яркий румянец уже заливал его лицо. — Ты ведь знаешь, дорогой, — улыбнулась я многозначительно, — что ночью я почти не спала, и тебе хорошо известна причина этого. Я велела кухарке сказать Уильяму, чтобы он подождал, пока я проснусь… Эти прелестные цветы мне?
— А кому же? — нежно проворковал мой неверный любовник. — Разве существуют для меня другие женщины? — нагло спросил он.
Перед глазами у меня все еще стояла игривая сцена с грязной служанкой, подсмотренная недавно.
Я сорвалась с кушетки, подбежала к мистеру Н. и, не стесняясь Билла, крепко обняла его.
— Как хорошо чувствовать, что ты принадлежишь только мне! — радостно воскликнула я.
— Уильям, иди в контору и жди там, — бросил мистер Н. бедняге Биллу. — Я скоро вернусь. — И шепнул мне на ухо: — Слуга смущается, видя нас так близко. Он еще не пробовал женщину.
Когда посыльный вышел, мистер Н. поднял меня и положил на кушетку. Самец проклятый! Я прекрасно знала, что последует за этим. В любое время дня и ночи без всяких церемоний он делал только одно — брал меня. К этому я уже привыкла. Но сейчас боялась, как бы он не догадался о том, что произошло перед его приходом.
Стоило ему снять с меня халат, увидеть красные, как огонь, опухшие губы, мокрые и склеенные волосы над ними, почувствовать скользкую густую влагу внутри — и ему все стало бы ясно. И потом, боль еще не прошла.
Поэтому я поплотнее запахнула халат и, слегка оттолкнув мистера Н., жалобно вздохнула:
— Ох, нет, любимый, прошу тебя, не трогай меня. Ужасно болит… голова. И, по-моему, поднялась температура. Ты ведь не хочешь, чтобы вместо удовольствия, которое ты мне даешь, я почувствовала неудобство. Но ты же придешь вечером, правда? Тогда я не дам тебе покоя. Ты ведь меня знаешь…
Мистер Н. был джентльменом с головы до ног. Он всегда уступал женщине. Так было и на этот раз. Когда он наконец убрался, я приказала приготовить горячую ванну с отваром трав. После ванны усталость как рукой сняло. Я погрузилась в глубокий, спокойный сон, а проснувшись, занялась тщательным исследованием моей бедной щелочки, Она столько вынесла от кошмарного «орудия» Билла. Должна признать, что я была немного обеспокоена: в результате действий этой ужасающих размеров дубины у меня внутри могло что-то измениться, растянуться и остаться так навсегда. Что бы я тогда делала? Кто бы меня такую захотел? И чем бы я кормилась?
Мое волнение было напрасным. Волосики, окружавшие отверстие, снова стали мягкими и шелковистыми и завились в кудряшки. Опухоль спала. А так жестоко растянутая Биллом дырочка вернулась к прежней форме. Сунув туда палец, я ощутила ее естественную влажность. Как обычно, она сжалась вокруг пальца. Итак, в этой самой важной части тела женщины ничего не изменилось.
Моя сладенькая норка опять приобрела ту же упругость и мягкость, которая переходит в восхитительную узость, когда она принимает на время своего неспокойного и такого дорогого гостя.
Я могла гордиться ею и не беспокоиться за свое будущее. Никто не сможет причинить ей зла. Ведь ни один мужчина с Биллом не сравнится.
Теперь, успокоившись, я предалась воспоминаниям о бурных наслаждениях, пережитых сегодня утром. Да, это нужно будет повторять почаще. Никаких угрызений совести я не испытывала. Однако… Когда мистер Н. пришел, я с ним была нежней, чем раньше, а ведь он теперь казался лишь слабым подобием моего чудесного юноши.