И в этот раз Билл не промазал. К тому же вошел в меня до самого донца. Я веселилась не на шутку. Мое изобретение выдержало испытание. Можно было предсказать ему большое будущее.
— А сейчас быстрей, еще быстрей! — кричала я, смеясь, и ускорила движения ног, притягивая и отталкивая Билла.
Я была так увлечена этой веселой любовной игрой, что не заметила, как приоткрылась дверь. Только скрип петель заставил меня взглянуть в ту сторону.
Отгадайте, кого я увидела!
В дверях неподвижно стоял мистер Н. Очевидно, он стоял так довольно долго и видел разыгрывающуюся сцену.
Представляю, какое неизгладимое впечатление произвел на него этот совершенно новый способ любви, да еще испытанный с его собственным лакеем. Мои раздвинутые ноги были направлены в сторону мистера Н., и он мог видеть все! Правда, в таком соблазнительном положении он видывал меня, и не однажды, но в первый раз ему случилось наблюдать, как некто посторонний берет свирепо на прицел его личную, собственную цель.
Наши взгляды встретились, но я и не думала прерывать свою «работу». Мистер Н., джентльмен до кончиков ногтей, молча вышел из комнаты, старательно затворив за собой дверь.
Билл ничего не видел и не слышал: он так был увлечен нашим спортом. Я по-прежнему работала ногами, но никакого удовольствия уже не испытывала. Просто не хотелось мешать бедному юноше. На этот раз он должен кончить. «Итак, все потеряно, — подумала я, смирившись с тем, что меня ожидает. — Пусть мальчик получит по крайней мере это единственное удовлетворение…»
Я позволила довести дело до конца, а когда, как обычно, бурное извержение показало мне, что он с успехом кончил свое дело, спокойно сказала:
— Одевайся и слушай внимательно. Минуту назад здесь был твой хозяин. Он все видел. Но не бойся. Он не из тех, кто способен на убийство. Да ты и не позволил бы убить себя. Ты сильней его, а оружия у него нет. Так что считай себя в безопасности. Я, конечно, дам тебе денег, потому что он выгонит тебя. Потом посмотрим, что делать дальше.
Я надела халат. Подойдя к двери, услышала шаги. Это мистер Н. нервно прохаживался по салону в ожидании меня и Билла. Очевидно, раздумывал, как нас похлеще наказать.
Когда мы вошли в комнату, мистер Н. прервал свою прогулку и уселся в кресло. Мы стояли перед ним, как двое нашаливших школьников. Посмотрев на меня ледяным взглядом, он совершенно равнодушно произнес:
— Жду объяснений, моя дорогая. Мне хотелось бы знать, почему ты так жестоко обманула мое доверие. К тому же с моим слугой.
Я криво улыбнулась.
— Извини, если я задела тебя. Но я наблюдала, как ты делал то же самое с моей служанкой. Единственная разница в том, что я не вошла тогда в комнату. Не хотела мешать вашим удовольствиям. Ты повел себя иначе, но это уже тонкости воспитания. Что касается Уильяма, то он тут ни при чем. Я сознательно использовала его как орудие мести. Это был хороший выбор, не так ли, дорогой? Уильям, во всяком случае, не должен пострадать. Я принудила его. У меня есть свои методы. Надеюсь, ты еще помнишь их, дорогой? — спросила я с иронией.
Мистер Н. слушал меня, опустив голову. Я, конечно, ошарашила его описанием сцены со служанкой, и вообще он не ожидал от меня такого тона. Наверное, он думал, что я зальюсь слезами, упаду к его ногам и буду молить о прощении.
Но я уже не была той Фанни Хилл, которую совсем недавно продала ему миссис Джонс, как какую-то вещь. Я поумнела, узнала себе цену. Если уж продавать себя, то на своих условиях и очень дорого. Намного дороже, чем купил меня мистер Н.
— Послушай, моя дорогая. — Он очень быстро пришел в себя. — С девицей твоего пошиба я, разумеется, не стану вдаваться в дискуссии о том, какая разница между тем, что сделал я и как поступила ты. Ты была у меня на содержании, жила за мой счет и потому обязана была хранить верность. Я был свободен. Доводы, которые ты привела в свое оправдание, к слову, справедливые, заставляют меня отказаться от наказания, которое я придумал. Должен тебе сказать, что в твою пользу говорит попытка защитить беднягу, — он указал на Билла, — с которым ты изменяла мне. Это свидетельствует о твоей порядочности.
Несмотря на это, тебе должно быть ясно, что между нами все кончено. Это слишком вульгарно. Так что прими к сведению, что в течение недели ты должна покинуть квартиру. А поскольку больше видеться с тобой не собираюсь, я поручу хозяйке дома выплатить тебе пятьдесят гиней. Этим исчерпаны все наши счеты и мои обязательства в отношении тебя. Мне кажется, что я не бросаю тебя в худшем положении, чем ты была, когда мы встретились. Наоборот, даже в лучшем, чем ты того заслуживаешь. Если ты не получила от меня больше, — вини себя сама, — закончил он, после чего обратился к Биллу: — Что касается тебя, негодяй, то можешь благодарить своего отца, из уважения к которому я не выбросил тебя на улицу. Лондон не для таких дураков, как ты. Завтра один из моих людей отвезет тебя к отцу в деревню. А сейчас пойдешь со мной, чтобы тебя здесь еще больше не испортили.