— Что не найдешь?
— Пустышку! — беззвучно пророкотала Софи.
— Вот срань!
— Не ругайся при ребенке! А вдруг она совсем потерялась? Что будем делать?
— Думать о геноциде в Руанде. Вроде иногда помогает…
— Срань! — раздался тонкий голосок.
Феликс и Софи потрясенно переглянулись.
— Мне почудилось или?.. — неуверенно протянула Софи.
— Точно! Она заговорила! — подтвердил Феликс.
Зоя смотрела на родителей, гордо выставив два зуба.
— Зоя! Ты сказала свое первое слово! В день, когда тебе исполнился год! — У Софи на глаза навернулись слезы.
— Умница моя! — взволнованно похвалил дочь Феликс.
И все семейство замерло в блаженном восхищении друг другом.
— Откровенно говоря, я не думал, что ее первое слово будет "срань", — нарушил молчание Феликс.
— Да уж, — согласилась Софи. — Выглядит обещающе.
— Может, попробуешь сказать "папа"? — обратился Феликс к дочери.
— Срань? — переспросила Зоя.
— Нет, моя сладкая. Это очень плохое слово. Скажи лучше: па-па.
— Жо-па?
— С ума сойти! Где она могла это слышать? — задохнулась от гнева Софи. — Что с ней такое?
— Может, заболела? Когда ты в последний раз мерила ей температуру? Давно?
— Говно! Говно! — радостно подхватила Зоя.
— Ну все, с меня хватит! — сурово произнесла Софи. — У меня впечатление, что она над нами издевается. И вообще, скоро придет твоя сестра, а у нас еще ничего не готово.
— Да, кстати… — предпринял Феликс безнадежную попытку. — Может, ради такого случая позовем и мою мать?
— Ответ: нет. Пояснения требуются?
— Э-э… Ладно, я просто так спросил.
— Значит, так. Продолжаем разговаривать, а сами потихоньку ищем. Но так, чтобы она не догадалась, что мы ищем, понял?
— Понял, понял.
— Расскажи, дорогой, что хорошего ты сегодня сделал?
— Встречался с Исидором Будини и с полицейскими…
— Замечательно!
— Пришлось объяснять, почему убийства, описанные в моем сценарии, произошли в действительности и как…
— Великолепно!
— Кажется, мне удалось убедить их пока оставить меня на свободе…
— Гениально! Какой прекрасный день! — И тут вдруг до Софи дошел смысл его слов. — Ты что, смеешься?
— Если честно, мне совсем не до смеха.
Софи согласилась присесть на диван и на время прервать поиски священной пустышки. Феликс поведал ей о знакомстве с Галашю. Зоя спокойно сидела на ковре и расщепляла на молекулы плюшевого зайца.
— Ничегошеньки не понимаю! — воскликнула Софи.
— Да тут и понимать нечего. Просто все, что описано в сценарии "Приют страха", произошло в действительности.
— Но этого не может быть!
— И тем не менее это факт.
— Но как такое возможно? Ты что, читал про это заведение в газетах?
— Нет, газеты ничего про это не писали. Администрация дома престарелых сделала все, чтобы замять дело.
— Тогда не остается ни одного рационального объяснения!
— Ну, как сказать… Одно есть.
— Какое?
— Видишь ли… Этот сценарий…
— Ну? Рожай уже!
— Его написал не я.
А в это время в Кнокке-ле-Зут…
Г-н Юбер С., страстный поклонник неожиданных поворотов сюжета, к несчастью, не смог в полной мере оценить сделанное Феликсом поразительное признание, поскольку заснул над книгой, едва начав вторую часть (что, разумеется, никак не связано с достоинствами романа; просто, как любит повторять наш кнокке-ле-зутский эпикуреец, "коньячок на коньячок — отправляйся на бочок!").
Желаем ему приятных сновидений и возвращаемся к нашей истории.
2
"Красавчик, убивший отца моего"
(Мишель Капюто, 1979)
Среда 21 апреля, 18.00— "Приют Святого Луки"
В комнате Шарля и Мадлен проходило совещание на высшем уровне. Столетняя чета восседала под афишей фильма "Бесстыжая студентка", на которой героиня старательно отрабатывала пластичность трудной позы. Рядом с ними устроились Фердинан Бик, Сюзанна Борниоль, Одетта Флонфлон и Луиза Куртпуэнт. Слово взял Фердинан.
— Поскольку вы любезно избрали меня президентом, — торжественно начал он, — я зачитаю протокол. "Единогласным решением членов, присутствующих на генеральной ассамблее, Луиза Куртпуэнт принимается в тайное общество ВВ, оно же "Воинственные ветераны".
— А я думала, что ВВ означает "Вечные ворчуны", — удивилась Одетта.
— Хорошо, что не "Ветхие вонючки", — хмыкнула Мадлен.