— Инспектор? — Профессор недовольно поджал губы. В его устах слово "инспектор" звучало как название болезни, передающейся половым путем.
— Это я нашел сценарий Эмиля, — выдавил из себя Феликс.
— Эмиля? Ах да, понимаю. — Профессор испустил вздох. — Вы давно обращались к врачу?
— Я? Д-давно… — пробормотал Феликс. — Но при чем тут?..
— У вас есть прививка от столбняка?
— Я…
— Вы много пьете?
— Вы…
— Посмотрите мне в глаза! О чем этот ваш сценарий?
— Как о чем? Об исчезновениях в "Приюте Святого Луки"!
В этот миг в холле раздался глуховатый голос:
— Месье Бик! Оставьте, пожалуйста, молодого человека в покое! Как я понимаю, вы опять выдавали себя за меня?
— Месье Бик? — ошеломленно переспросил Феликс. — Фердинан Бик?
— Он самый! — Фердинан гордо выпятил грудь. Он не привык, чтобы его узнавали люди моложе восьмидесяти лет. — Похоже, вы, дружище, настоящий знаток кино. Случайно, не смотрели вчера по кабельному "Эмманюэль и последние каннибалы"? Я играю там индейца из Амазонии, который нападает на героиню в лесу Фонтенбло, чтобы пожрать ее внутренности и…
— Приношу свои извинения за то, что вынужден прервать вашу содержательную беседу о шедеврах седьмого искусства, — произнес профессор Шло-кофф, — но у нас с месье Заком срочное дело.
— Это возмутительно! — негодующе отозвался Фердинан. — Молодой человек — подлинный ценитель кино, и он заслуживает, чтобы…
— Ступайте возмущаться в парк! Мы торопимся.
— Вот ведь не повезло! — сокрушенно проворчал Фердинан, глядя в удаляющиеся спины профессора и Феликса. — В кои-то веки познакомишься с истинным эстетом…
— Простите, пожалуйста, милейшего месье Бика, — сказал профессор Шлокофф, направляясь к центральной лестнице. — Старый — что малый, а уж старые актеры…
— Да я не в обиде! — отмахнулся Феликс. — Я очень рад, что мы с ним встретились. Потом постараюсь взять у него интервью для моего блога.
— А я пожелаю вам удачи. Но сейчас прошу ко мне в кабинет. Галашю уже там. Оба.
Профессор усадил Феликса между Виржилем и чучелом гиены. Эрнест Галашю, погруженный в изучение бумаг, даже не поднял голову при их появлении. Шлокофф принялся рыться в ящиках стола. Виржиль поглаживал чучело лисицы и чуть слышно приговаривал: "У-тю-тю-тю-тю". Все молчали. Феликс рассматривал заполонивших помещение мертвых животных. Хищно оскаленные пасти, пустой взгляд стеклянных глаз. Дремавшие в нем страхи снова пробудились.
— У вас прекрасная коллекция, профессор, — преодолевая робость, проговорил он.
— Таксидермия — мое старое увлечение. Оно помогает мне расслабиться. Особенно сейчас, когда "Приют" переживает тяжелые времена…
— Я всегда восхищался искусством таксидермии, — продолжил Феликс, косясь на Виржиля, который увлеченно имитировал половой акт между енотом-полоскуном и карликовой козой. — Оно словно бы заставляет время остановиться, дарит животным бессмертие.
— Вы боитесь старости? — спросил профессор. — Тогда поищите себе хорошего мастера. Что с людьми, что с животными — приемы одни и те же.
— Я об этом подумаю, — пообещал Феликс, решив про себя, что Шлокофф, вероятно, шутит. — Во всяком случае, это прекрасная работа, — добавил он, указывая на дергавшегося в руках Виржиля енота-полоскуна. — Даже с близкого расстояния невозможно догадаться, что он неживой.
— Как? — воскликнул Виржиль.
Все обернулись на вскрик. Виржиль озадаченно смотрел на енота. И вдруг захлюпал носом:
— Он что, правда умер?
Феликс и профессор бросились утешать Виржиля, и тут Галашю наконец поднял голову от бумаг:
— Месье Зак! Вы меня убедили. Я верю, что вы не имеете к исчезновениям из "Приюта" никакого отношения.
— Я счастлив! — обрадовался Феликс. Раз в жизни ему удалось хоть кого-то хоть в чем-то убедить.
— Надеюсь, вы не держите на меня зла за эпизод в холодильнике. Я пошел на это ради сына. Профессиональные навыки лучше всего усваиваются, если им обучать в игровой форме.
— Уся-пуся! — Сын инспектора, вновь обретя безмятежность, ласково разговаривал со скунсом.
— Понятно… — протянул Феликс, которому еще не приходилось выступать в роли игрушки.
— Месье Зак! — Голос инспектора звучал сурово. — Не стану ходить вокруг да около. Мы топчемся на месте. Дело крайне сложное, и нам понадобится ваша помощь.
— В качестве сыщика?
— В качестве киномана.
— Вы полагаете, что исчезновения связаны с кино?
— Я не полагаю. Я в этом уверен.