Пятница 30-е. Все утро таскался вместе с Заками по детским магазинам. Подвергательство шуму в сто пятьдесят децибел на протяжении трех часов; угрожательство здоровью. Вечером осторожное выведывательство сведений у Зои, дочери подозреваемого. Набиваюсь к ней в приятели, авось о чем-нибудь проболтается. Стратегия себя оправдывает: я уже знаю, какие передачи она любит смотреть по телевизору (у нее хороший вкус).
Суббота 1-е. Праздничный день. Отдых. Смотрение ужастиков с Феликсом с одновременным распитием пива.
Воскресенье 2-е. Божий день. Отдых. Распивательство пива с Феликсом с одновременным просмотрением ужастиков.
Понедельник 3-е. Составляю отчет. Результаты: ничего такого со стороны Феликса не обнаружено. Симпатичный парень. Чего не скажешь о его жене Софи. Пива не пьет, "Резню бензопилой" не любит, питается какими-то зернами. Если в этом доме и есть кто подозрительный, так это она.
Вторник 4 мая, 8.15 — улица Муфтар
Софи вошла в гостиную и вздрогнула. Это продолжалось уже неделю, но она так и не смогла привыкнуть. Виржиль, развалившись на диване, смотрел мультики. Взгляд пустой, пальцы — в пакете с чипсами. Бедный диван, уже весь в сальных пятнах. Но самое ужасное было то, что Зоя повадилась по утрам забираться к нему на колени и вместе с ним смотреть "Приключения Кукленка" и "Большого вождя Бубу". Как еще она ему все причиндалы не отсидела! Вместе с тем Софи вынуждена была признать, что эта парочка отлично поладила. "Сделай погромче", "Дай сюда чипсы", "Видела? Во дает, скажи?!". Похоже, они понимали друг друга с полувзгляда. И, как ни странно, Зоя в компании с Виржилем вела себя как никогда спокойно.
Бросив на Феликса косой, но красноречивый взгляд, Софи удалилась на кухню, не желая присутствовать при противоестественном зрелище. Феликс чувствовал себя припертым к стенке. Ему уже удалось осознать себя отцом, когда Зое грозила опасность. Теперь пришло время спасать свою семью, а для этого требовалось срочно повзрослеть. Дело трудное, кто спорит, но разве у Феликса был выбор? Или так, или беги просить политического убежища у мамочки.
И тут его осенило.
Вторник 4 мая — Письмо Мирей Зак сыну Феликсу
Сынок!
Поскольку твоя обворожительная подруга по-прежнему не позволяет мне даже приближаться к вашему уютному домашнему очагу, приходится ограничиться письмом. Как подумаю, что я самолично родила тебя на свет, и даже без анестезии…
Не удивляйся, что письмо я вложила в конверт, присланный из налоговой службы, — это для конспирации. Вспоминаю сейчас рассказы моего деда про гестапо и прямо молодею в душе. Правда, нацисты, надо отдать им должное, хотя бы не прикидывались левыми.
Так вот, мальчик мой, сообщаю тебе сразу: я вступила в Сопротивление. Не могу же я бросить тебя на произвол судьбы, раз уж ты попал в когти к этой злодейке! Ты только посмотри, что она с тобой сделала! Питаешься водорослями, накачиваешься зеленым чаем, живешь во грехе (Господи помилуй!) и превратился в домоседа! Ты настолько обабился, что это просто чудо, что тебе удалось стать отцом (хвала Всевышнему!). Да уж, хороша, нечего сказать — современная свободная женщина, которая держит мужа в тюрьме! А как она обращается с твоей несчастной, измученной тяжелой жизнью матерью — а ты и пикнуть не смеешь! А ведь я кормила тебя грудью до двух лет, хотя ты уже начал кусаться!
А моя внучка! Как вы ее воспитываете? Бедняжка! Если бы она росла в лесу, среди кабанов, и то было бы больше толку! Хорошо еще, что Господь учит нас терпению, не то я тебе такого бы наговорила! Короче говоря, я хочу знать, в какую такую идиотскую историю втянула тебя твоя Софи. Ишь, устроилась! Пользуется, что у учителей тоже каникулы, и шляется невесть где, а на тебя в это время всякие бандиты нападают. Слава богу, я оказалась рядом и сумела тебя развязать.
Конечно, я понимаю, что моя работа еще не закончена.
Но ты потерпи еще немножко, малыш, скоро мамочка тобой займется.
Из записок инспектора Галашю
Дело "Приюта Святого Луки" — Применение статистической шкалы Галашю.
Гипотеза: "Икс" (индекс виновности — 11 %).
Исследование профиля виновности № 16: "Преступник не поддается вычислению".
В 9 % детективных романов преступником является второстепенный персонаж, почти не связанный с основной интригой. О том, что именно он совершил преступление, мы узнаем из финальной сцены разоблачения (иногда ее сравнивают с "волосом в супе", потому что она пишется по принципу "пришей кобыле хвост"). Читатель закрывает такую книгу с чувством глубокого неудовлетворения, а если кому ее и рекомендует, то только своим злейшим врагам.