Можно было бы просмотреть рапорты дежурных по полигону, но Загорский и без них отлично помнит все маломальски значительные события за весь год. А так как угадать, что именно нужно капитану Уралову, почти невозможно, начинает перечислять все подряд.
Некоторое время капитан сосредоточенно слушает и вдруг задает вопрос:
— А почему вы не сообщаете о происшествии с ефрейтором Чукреевым?
— Так ведь мы же донесли вам об этом.
— Меня интересуют подробности.
— Какие же подробности? — удивляется Загорский. — В донесении я достаточно подробно изложил, как это произошло.
— Да, вы действительно подробно изложили, но лишь техническую сторону дела, — уточняет Уралов. — А меня интересует ефрейтор Чукреев. Можете вы рассказать что-нибудь о нем?
Загорский задумывается, вспоминая погибшего ефрейтора, потом решает:
— Пригласим лучше старшину Костенко.
Старшина является через несколько минут. Узнав, чем интересуется капитан, принимается рассказывать биографию Чукреева.
— Этого сейчас не требуется, товарищ старшина, — останавливает его Уралов. — Меня интересует пока лишь последний день его жизни. Видели вы его в тот день? Что он делал, где был? Нес службу или отдыхал? Как оказался в том месте, где произошел взрыв?
— Под вечер это было, товарищ капитан, уже после занятий. Я его тогда по делу одному к связистам посылал. Потом отпустил отдыхать. Ушел он от меня, а минут через десять грохнул взрыв…
— А куда ушел и, главное, зачем?
— Ну, куда — это ясно теперь. Туда, где подорвался. А вот зачем, этого он прямо мне не сказал. Только так, в шутку, наверно, обронил: «Ежа побегу ловить, товарищ старшина».
— И все?
— Да, все. А уже потом от младшего сержанта Егорова я узнал, что он и ему пообещал ежа поймать. Больше никто его не видел и не слышал…
— Ну, а как вы поняли эти его слова о еже?
Старшина пожимает плечами.
— Может, он действительно ежа в поле заметил, когда от связистов возвращался, да вот… так и не поймал…
В полночь капитана Уралова вызывает к телефону полковник Астахов.
— Какие у вас успехи? — спрашивает он капитана.
— Кое-что проясняется, — неопределенно отвечает Уралов.
— Ну, а все-таки?
— Похоже на то, что «штука», которой мы интересовались, действительно кончает жизнь «самоубийством», как я и предполагал.
Некоторое время в трубке слышится лишь сухое потрескивание электрических разрядов, а когда капитану начинает казаться, что Астахов его не понял, снова раздается голос полковника:
— Чем подтверждается подобное предположение?
— Подробностями гибели ефрейтора Чукреева.
— Значит, «общение» с этой «штукой» небезопасно?
— Да, в какой-то мере.
Снова молчание, на этот раз более короткое. Затем строго, почти в форме приказа:
— Будьте предельно осторожны. Зря не рискуйте.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Командир подразделения связистов старший лейтенант Джансаев, к которому заходит капитан Уралов, очень молод. Он внимательно слушает капитана, не сводя с него пристального взгляда. Скуластое, смуглое лицо его сосредоточенно, черные, слегка раскосые глаза прищурены.
— Нет, не было за это время ничего такого, — уверенно говорит он. — Ни одной подозрительной передачи. У нас хорошая аппаратура, непременно бы засекли.
— Ну, а если не передачи? Сигналы какие-нибудь? Или просто помехи? Что-то, мешающее вашим передачам?
— Такие помехи были, конечно, — почему-то смущенно признается Джансаев. — На ультракоротких принимались одно время подозрительные импульсы.
— Так что же вы не донесли нам об этом? — удивляется Уралов. — Разве вы не знаете инструкцию?
— Знаю. И донести собирался. Но ведь все это через начальство идет. Через подполковника Загорского. А он прочитал мое донесение и говорит: «Зачем панику поднимать? Еще раз проверить надо». Стали проверять, а импульсы больше не повторились. Получилось, вроде я придумал все это. Распекал меня потом подполковник. «Хотите, говорит, чтобы опять у нас ЧП было?..»
— А долго эти импульсы длились?
— Секунд десять примерно.
— Вы их один раз засекли?
— Нет, два раза и все в одно и то же время.
Капитан задумывается, прикидывая что-то в уме, а Джансаев, помолчав немного, добавляет:
— Как хотите, а я все-таки убежден, что это не случайность.
— Интуиция или есть еще какие-нибудь факты? — серьезно спрашивает капитан, хотя Джансаеву почему-то кажется, что он шутит.