Обещайте мне, господин комиссар, что защитите меня...
Мне необходимо знать, где скрывается Альбер... Если только бы я была уверена, что он перешел границу!..
- И как бы вы поступили? - пробурчал он.
- Я стала бы дышать более вольготно... Иначе я чувствую, что он меня убьет, поскольку он...
А Мегрэ окружала некая квинтэссенция маленького мирка Монмартра, который мужественно трудится, довольствуясь незначительными радостями. На кухонном столе лежала отбивная, предназначавшаяся на обед, и картонная коробка с тертым сельдереем, приправленным соусом провансаль, купленная у молочницы, а также тарелка из голубого фаянса с сердцем, тушенным в сливках.
Около швейной машинки - начатое платье, вечернее платье из органди, усеянное весенними букетами. В фарфоровой чашке булавки, пуговицы, карандаш, мелки и несколько марок.
Одним словом, частная жизнь, освещенная этим балконом, повисшим над городом.
Мадемуазель Берта всхлипывала, без всякого кокетства показывая красный нос, блестящие щеки.
- Я знаю, что я бестактна, что я говорю о вещах так, как понимаю их... Тем не менее если вы мне не поможете, я не сомневаюсь, вы понимаете, что на днях вам придется опознавать меня в морге... Это мой первый любовник, господин комиссар!.. До сих пор я вела себя благоразумно, верите вы мне или нет... Я хотела выйти замуж, иметь детей... Особенно иметь детей!
А теперь...
- Я доживу до этого момента, - неумело пообещал Мегрэ, поскольку он всегда питал отвращение к излияниям чувств.
Но он еще не закончил, как она схватила его руку и поцеловала.
- Спасибо, комиссар! Но скажите еще одну вещь... Я ведь не чудовище, правда? Я его любила, я не вру... Но тот, кого я любила, был честным юношей, которого я видела в нем... И я не предала его ради предательства...
Доказательством этому служит то, что я не обратилась в полицию... Вы совсем иное дело... Я позвала вас для того, чтобы вы меня защитили, поскольку я боюсь, поскольку я слишком молода, чтобы умирать.
Он вновь отдалился от нее и, стоя на балконе, повернулся к ней спиной, в то время как табачный дым образовывал ореол вокруг его головы.
- Что вы собираетесь предпринять? - продолжала она. - Разумеется, я оплачу расходы. Я не богата, но я вам сказала, что у меня есть немного денег...
- Этот дом прямо напротив - это, случайно, не гостиница?
- Да, гостиница "Конкарно"...
- Прекрасно! Возможно, я там остановлюсь... Вот вам добрый совет: выходите из дому как можно реже...
- Я вовсе не буду выходить, если вам так угодно, разве что за покупками...
- Вы не могли бы их делать через консьержку?
- Я попрошу ее об этом...
- Я приду навестить вас вечером... Жаль, что вы не знаете этого молодого человека...
- Какого молодого человека?
- Того, кто шел за вами до "Кафе-де-Мадрид" и который караулит на углу улицы.
- Если только... - начала она, широко раскрыв глаза.
- Если только?
- ...Если только он не сообщник Альбера... Предположим, что вместо того, чтобы прийти самому, он дал поручение одному из своих друзей...
- До скорого! - проворчал Мегрэ, направляясь к Двери.
Он остался недоволен. Но не знал отчего. На лестничной площадке он смахнул белую нитку, прилипшую к рукаву. Спускаясь по лестнице, он не переставал задавать себе вопрос, что он собирается делать.
Увидев комиссара, молодой человек в плаще нырнул в бистро, находившееся на углу площади, а Мегрэ зашел туда за ним следом, заказал большую кружку пива, удостоверился, что телефонная кабина расположена в самом зале, и вошел в нее, нарочно не закрыв за собой дверь.
- Алло!.. Уголовная полиция?.. Будьте добры инспектора Лакруа... Да, Жерома Лакруа... Это его дядя Мегрэ... Алло! Это ты, сынок? Как дела? Что-что? Тем хуже.
Твои дела немного подождут... Прыгай в такси и приезжай поприветствовать меня на улицу Коленкур...
Минутку!
Он высунулся из кабины и спросил у хозяина:
- Как называется ваше заведение?
- "Занзибар".
Он снова взял телефонную трубку:
- В "Занзибар"... Да... Я тебя жду... Да нет же! Твоя тетя чувствует себя, как Новый мост... Я тоже... До скорого...
Вернувшись за стойку, он заметил, что ироничные огоньки сверкают в серых глазах юноши, одетого в светлый костюм, туфли с отливом и ремень из змеиной кожи.
- Сыграем в костяной покер? - предложил он хозяину.
- Некогда...
- А вы, месье? Сыграем партию в костяной покер?
Мегрэ поколебался, но в конце концов схватил стаканчик для игры таким угрожающим жестом, словно он уже надел наручники на своего собеседника.
*2
- Три короля один раз, - объявил юный проходимец.
И, бросив беглый взгляд на комиссара, собиравшего кости, добавил: Ваш ход, господин Мегрэ!
Тому выпало две девятки и одна десятка. Он спросил, вновь начиная игру:
- Разве ты меня знаешь?
- Страна должна знать своих героев, не так ли? - сладко пропел юноша. - Три валета! Вы пасуете? Что вы пьете? Там, наверху, вам, должно быть, не предложили ничего путного? За исключением приторного вина, похожего на смородиновый сироп.
В подобном случае не оставалось ничего другого, как сохранять хладнокровие и особенно не показывать, что злишься. Мегрэ продолжал курить свою трубку короткими затяжками и взял старую спичку, поскольку его партнер с ангельским видом открыл три дамы.
- Вы и вправду не помните меня? Стоило тогда допрашивать меня однажды ночью с девяти часов вечера до пяти часов утра!
Он становился все более и более веселым. У него была симпатичная рожица, и он об этом знал. Но самое главное, он так простодушно улыбался, когда хотел, что было трудно прийти в ярость.
- Кокаиновое дельце... До вас еще не дошло? Несколько лет тому назад... Я служил посыльным в Сели, что находится на улице Пигаль, а вы непременно хотели выбить из меня признание... Три короля два раза! Великолепно.
Хорошо. Две девятки... Передайте мне спичку.
И, заказав с таким же беззаботным и радостным видом аперитив, он пошел в атаку:
- Ну, что вы скажете о бабенке?
В бистро почти не было посетителей. Только лишь один пьянчужка упрямо продолжал сражаться с игральным автоматом, а хозяин пользовался этим и наливал в стакан вино с осадком.
- Вам следовало просечь момент с первой минуты, разве я не прав?
Вот уже более четырех лет Мегрэ не слышал блатного жаргона, и у него почти что возникло желание улыбнуться, как это случается со ссыльным, встретившим земляка.
- При всем моем уважении к вам, между нами говоря, я надеюсь, что вы не дали себя окрутить?
Требовалось дать ему выговориться. Чтобы выиграть время, Мегрэ мог либо потягивать пиво, либо вытряхивать трубку и набивать в нее новый табак.
- Я предполагал, что она со дня на день выкинет фортель. Подобные припадки вырисовываются заранее.
Но я никогда не предполагал, что она потревожит столь большую шишку, как вы... Будьте осторожны, господин Мегрэ! Вы принимаете даму за валета... Четыре валета!
Вы пасуете?
Он подбросил кости.
- Четыре короля! Вам не везет, однако! Чтобы уж закончить с бабенкой, то это не ее вина, что она немного со странностями, как говорится... Еще в детстве ее лечили по поводу лунатизма... - И, взглянув на дверь, он воскликнул: - Гляди-ка! А вот и ваш коллега... будет лучше, если я вас оставлю вдвоем.
Он стушевался перед Жеромом Лакруа, который только что вышел из такси и входил в бистро. Мужчины пристально поглядели друг на друга, причем юный проходимец по-прежнему обезоруживающе улыбался, а полицейский с набережной Орфевр нахмурил брови.
- Здравствуйте, дядюшка... А что здесь делал этот тип?
- Кто он?
- Малыш Луи... Вы должны были его знать, когда он служил посыльным в ночных кабаре Монмартра... Тип, который считает себя весельчаком и которого я рано или поздно застукаю...