— Ты слышишь, Юнас? — укоризненно произносит мама.
Но тут случается нечто, поглощающее их внимание. Бычки, которые так упорно и спокойно простояли под берёзой всю грозу, вдруг разворачиваются и во всю прыть мчатся назад к своему загону, словно кем-то преследуемые. Папа смеётся:
— На них напал слепень! Так им и надо!
И, не дожидаясь, пока последний бычий зад исчезнет из вида, все четверо слезают с берёз, мокрые и до глубины души довольные, что снова стоят на земле. Теперь им по-настоящему хочется домой, Мадикен с Лизабет дрожат от холода в своих мокрых платьицах. Это никуда не годится, говорит мама, платья надо снять. Из большой клеёнчатой сумки она достаёт тёплые кофты и купальную простыню, в которую они закутываются, прежде чем прыгнуть в плоскодонку. Только папа, понятно, ни во что не закутывается, ему и так не будет холодно, ведь он сидит на вёслах.
— Главное, чтобы все три мои девочки не простудились и я благополучно доставил бы их домой, — говорит он.
Мадикен с Лизабет сидят на корме, им так хорошо, и они сейчас так всем довольны. Им нравится эта речка. А как приятно скользить вперёд вдоль зелёных ветвистых берегов. Кажется, будто движешься по длинному изумрудному залу, потолок и стены которого сделаны из шелестящей листвы. Вода сверкает в лучах вечернего солнца, а небо полыхает вдали, там, где солнце надумывает вскоре закатиться.
— Какой чудесный день рождения был у тебя, мама! — восхищается Мадикен.
— Да, действительно, — мама соглашается с ней.
— Хотя сидеть на дереве… — говорит Лизабет. — Папа, а кто такой этот слепень?
И папа рассказывает ей, что слепень — это такая противная кусачая муха, которая сосёт кровь у коров, бычков и телят, поэтому они ужасно пугаются, едва только заслышат жужжание слепня, и убегают так быстро, словно за ними гонится лев.
— Ну и повезло же нам, что прилетел этот слепень! — радуется Мадикен.
Папа с минуту отдыхает на вёслах, глубоко задумавшись.
— Какая же я всё-таки кляча — произносит он — Мама усмирила Линдквиста засахаренным миндалём, а один маленький, жалкий слепень сумел отогнать от меня целое стадо бычков, пока я болтался на дереве. Какая же я всё-таки кляча!
— Никакая ты не кляча! — кричат тогда папе все его девочки, чтобы утешить родного человека, а Мадикен быстро сочиняет для него утешительную песенку:
Лизабет ликует: до чего здорово придумала Мадикен!
— Мы можем назвать её «Клячина песня» и спеть папе в день его рождения.
И они горланят «Клячину песню» снова и снова до тех пор, пока у папы полностью не пропадает желание, чтобы его утешали.
— Спасибо, этого пока достаточно, — говорит он.
И вот уже видны мостки Юнибаккена. На мостках стоит Сассу и лает. Теперь он, разумеется, сердит, что не отправился с ними на пикник. И как только Мадикен выскакивает из лодки на землю, Сассу прыгает на неё и жалуется.
— Но ты же сам захотел остаться дома с Альвой, ты забыл? — спрашивает пёсика Мадикен. — А то мог бы поохотиться сегодня на бычков.
— Но за него это сделал господин Слепень, — заключает Лизабет.
МИЯ
За воскресеньем, хочешь не хочешь, наступает понедельник, говорит обычно папа. Наступает они на этой неделе тоже. Мадикен надо идти в школу. Однако не чувствуется, чтобы ей хотелось вставать. Но вставать надо, и немедленно. Нельзя опаздывать. Мадикен однажды опоздала, это было ужасно. Стоять за закрытой дверью классной комнаты и слушать, как в классе уже поют «Солнце ясное восходит», а когда пение заканчивается, заставить себя постучать в дверь и войти — о, это было ужасно! Все глазели на неё и видели, что она плачет, и это было хуже всего. Но учительница ни капельки не рассердилась, она сказала только:
— Что с тобой? У тебя болит живот?
Мадикен очень любит свою учительницу, и вообще ходить в школу весело. Вот только бы избавиться от этой глупой Мии!
Она рассказывает папе о Мии. Почти каждое утро Мадикен вместе с папой выходит из дому, папа идёт в газету, а дочка — в школу. Они успевают о многом переговорить по дороге, пока не расходятся в разные стороны на углу у кондитерской.
— Я ей ничего не сделала, — говорит Мадикен, — и всё-таки она вечно ко мне пристаёт. Она вообще-то ко всем пристаёт, но больше всех — ко мне.