— Тогда не говорил бы, — строго замечает Лизабет.
Они сидят на веранде все трое: папа, Мадикен и Лизабет, им очень грустно. Ну почему такой весёлый день кончился так печально, думает Мадикен.
Входит Альва, собираясь подать на стол тефтели.
— Господи, что у вас тут случилось? — интересуется она, увидав их грустные лица.
— Я сказал глупость, — отвечает папа.
— Очень жаль, говорит Альва и уходит, унося с собой тефтели.
Мамино вязанье по-прежнему лежит на стуле. Папа приподнимает его указательным пальцем. Это крошечная шапочка, такая крошечная, что будет мала даже Лизабет.
— Кто же станет её носить? — спрашивает Лизабет.
И вдруг папа произносит нечто удивительное:
— Ваше братишка, когда он появится на свет. Или, может быть, сестрёнка. Во всяком случае, тот, кто родится.
И эту невероятную новость он сообщает с таким видом, словно в ней нет ничего особенного!
— У нас будет брат?! — кричит Лизабет — Пойдёмте расскажем скорее маме. Вот она обрадуется!
Мадикен фыркает:
— Да она уже знает об этом. Иначе зачем бы ей вязать шапочку?
Однако ничто не может помешать девочкам сломя голову влететь к маме в спальню. Они непременно должны обсудить с ней только что услышанную новость, во что бы то ни стало. Мама, разумеется, лежит в постели и жалеет себя, но разве можно себя жалеть, когда Мадикен с Лизабет так буйно ликуют.
— Да-да, поверьте, я тоже очень рада, что у вас будет братик, — заверяет она дочек — Только он появится у нас не раньше рождества.
Потом мама с детьми спускается к папе. Она больше не сердится на него. И к тому же она голодна.
— Моя Прекрасная Госпожа из Юнибаккена уже простила меня? — спрашивает папа.
— Представь себе, простила, — отвечает мама — Об этом, если хочешь, тоже можешь напечатать в своей газете, злюка!
Вот и вечер. Мадикен, как обычно, оставляет молоко ёжику и вдруг замечает дядюшку Нильссона, размашисто шагающего по направлению к городу. Идти в город в такой поздний час?! Тётушке Нильссон подобная прогулка наверняка не нравится.
Дядюшка Нильссон жестикулирует на ходу, и виду него до того сердитый! Он громко разговаривает сам с собой, а стоящую поблизости Мадикен даже не замечает.
— Зачем я только женился на этом Злодиолусе? — сердито говорит он.
Мадикен вздыхает, услыхав его слова. Похоже, что сегодня все ссорятся.
Но в Юнибаккене никто больше не ссорится. Мадикен и Лизабет пора ложиться спать. Мама с папой заходят к ним пожелать доброй ночи. Они идут обнявшись. Сразу видно, какое у них согласие. Вот и хорошо, думает Мадикен.
Когда родители уходят, Лизабет спрашивает сестру:
— Можно мне лечь с тобой, поговорить о нашем брате?
Мадикен с радостью разрешает. Она отодвигается, освобождая на кровати удобное местечко. Лизабет ложится рядом, кладёт голову ей на плечо и болтает без умолку. От её детского лепета Мадикен по-настоящему чувствует себя старшей сестрой. А каково же будет, когда у них в семье появится новорождённый?
— Представляешь, какой чудесный подарок мы получим к рождеству! — говорит она.
Лизабет с ней согласна, Девочки лежат рядышком и радостно обсуждают, как сильно-пресильно они будут заботиться о своём братишке, кормить его и качать.
— Но только знаешь, Мадикен, — говорит Лизабет, — обещай, что ты не будешь любить его больше, чем меня!
— Обещаю, — отвечает Мадикен, прижимая к себе сестру. Разве можно любить кого-нибудь больше, чем Лизабет?
— Смотри, а не то я очень рассержусь — Лизабет грозит ей пальцем и, зевая, плетётся к своей кроватке.
Вскоре она засыпает. Вскоре засыпает и весь Юнибаккен. Мадикен тоже спит. Ей снятся вши. Они задыхаются под полотенцем — фу, какой противный сон! И зовут на помощь. Они так кричат, что Мадикен просыпается от этого крика. И, выпрямившись, садится на постели. Сердце её так и колотится. Она уверена, что уже не спит. И всё-таки слышит, как кто-кто-то кричит:
— На помощь! На помощь!
Крики доносятся издалека, из Люгнета, Неужели его обитатели убивают друг друга? А что ещё может быть?
Мадикен бросается вниз, к Альве. Альва спит так крепко, что пушками не разбудишь, но Мадикен трясёт её до тех пор, пока девушка не просыпается.
— Альва, кто-то зовёт на помощь, разве ты не слышишь?
Альва вскакивает с постели. Конечно, она слышит. И торопится на помощь. Но кто же может так ужасно кричать?
Оказывается, дядюшка Нильссон. Он лежит на спине возле дыры в живой изгороди и барахтается, как жук, пытаясь подняться на ноги. Ему кажется, что он сможет встать, уцепившись за торчащий поблизости шест. Но это ему не удаётся, он только обрушивает на себя прибитую к шесту вывеску. А сам по-прежнему лежит на земле. Подбежав, Альва с Мадикен замечают у него на груди кусок картона, на котором можно прочесть: