Мадикен уходит домой в задумчивости. Конечно, и лампа, и колпачок с Юльтомте – это всё здорово, а всё-таки её почему-то потянуло домой. У Аббе в доме как-то не чувствуется, что завтра будет Рождество. На душе у Мадикен стало тоскливо. Вечером в постели она рассуждает об этом с Лисабет:
– Представляешь себе, если бы мы завтра проснулись, и вдруг оказывается, что это не сочельник, а, скажем, пятница?
– Тогда бы я сразу в воду, и конец! – отвечает Лисабет. Так часто говорит Альва, а Лисабет любит повторять всё, что услышит.
Однако Лисабет не пришлось кидаться в воду, потому что, когда девочки проснулись, был уже сочельник. За окном стояла чёрная тьма, но папа пришёл в детскую со свечой, а снизу уже доносились звуки пианино, там мама играла «Вот Рождество пришло».
– Ну вот и пришло Рождество, – говорит папа. – Счастливого Рождества, золотые мои лохматки!
– Счастливого Рождества, папочка! – закричали Мадикен и Лисабет.
Они повскакали с кроваток и побежали вниз, в гостиную. А там – ёлка, она вся сверкает зажжёнными свечами и так хороша, что Мадикен, кажется, никогда ещё и не видала такой красавицы. В комнате топится печка и дивно пахнет ёлкой, гиацинтами и горящими дровами. Рождество и впрямь настало!
В первую минуту девочки молча замерли на пороге, но сразу ожили и ну давай на радостях скакать и плясать! Они пели и прыгали, а Сассо громко лаял. Наконец-то настало Рождество!
Потом пришла Альва и принесла кофе, и все сидели в честь Рождества у печки – мама, папа, и Альва, и Мадикен, и Лисабет – и пили кофе. Для Мадикен и Лисабет это большое событие – не каждый день можно распивать кофе, сидя у огня в ночных сорочках!
– Это потому, что сегодня Рождество, – говорит Лисабет.
– Да, – говорит мама. – Потому что сегодня Рождество.
Мадикен опасливо поглядывает, не устала ли мама. Но всё благополучно – у мамы весёлый и совсем не усталый вид. Мадикен хочет, чтобы всем было весело, чтобы все радовались Рождеству, иначе не получится настоящего праздника. Поэтому, пока мама не покладая рук трудилась во время рождественской уборки, Мадикен ей напоминала:
– Только, пожалуйста, не утомись, а то будешь усталой, когда настанет Рождество! Обещаешь, мамочка?
– Ну что ты! Как это можно – быть усталой на Рождество, – говорит мама.
И вот она сидит рядом с папой и Альвой, и все трое рады Рождеству так же, как Мадикен и Лисабет. Вот хорошо-то!
Скоро за окном начинает светать. Проснулись воробьи и слетелись к рождественским снопам. Мадикен и Лисабет смотрят на них из окна столовой.
– Папа, а воробьи тоже понимают, что сегодня Рождество? – спрашивает Лисабет.
– Может быть, и нет, – говорит папа. – Зато понимают, что такое рождественские снопы.
– А вот я понимаю… Я всё-всё понимаю, – говорит Лисабет.
Но есть одна вещь, которой не понимают ни Лисабет, ни Мадикен: отчего это сочельник всегда такой долгий, почему он тянется вдвое дольше, чем все остальные дни? И кто это выдумал? Мама старается сделать всё, что возможно, чтобы долгие часы проходили побыстрее. Сначала она, как у них принято, отправляет Мадикен и Лисабет с рождественской корзинкой к Линус Иде, чтобы Линус Ида тоже угостилась рождественским окороком, и зельцем, и рыбным пирогом. Линус Иде надо отнести и колбасы, и паштета, и хлеба, и печенья, и яблок, и свеч. Когда мама всё собрала и уложила в красную корзинку, Мадикен и Лисабет отправились по морозцу в путь.
Линус Ида живёт в своём домишке одна-одинёшенька, её дочери далеко, они уехали в Америку. И вот Мадикен стоит на крыльце и заранее волнуется – вдруг окажется, что Линус Ида совсем не любит Рождества, что оно ей не в радость? Но Мадикен напрасно тревожилась. Линус Ида сидит в плетёном кресле перед очагом, она парит ноги в тазу с горячей водой, и настроение у неё прекрасное.
– Право слово, сегодня-то уж и я почувствовала, что настало Рождество! И ноженьки мои рады, что можно три дня подряд отдыхать и ровным счётом ничегошеньки не делать!
Рождественской корзине Линус Ида тоже обрадовалась. Она не утерпела и сразу попробовала немного паштета и зельца, а потом весело похлопала ладонью по гладкой толстой колбаске:
– Что же это делается-то, а? Вы надрываетесь, тащите мне целую корзинищу еды, а я тут рассиживаюсь, точно графиня, парю ноги и только ем за обе щеки.
Но сегодня девочкам некогда задерживаться у Линус Иды, пора бежать домой, котелок уже, наверное, вскипел, пора макать хлеб[13].