Я – хирург. Но не в обычной больнице, и даже не в обычной частной клинике. Я – «подпольный» хирург. Мои клиенты – бандиты, криминальные авторитеты и бизнесмены, так или иначе связанные с теневой стороной экономики. Как я, выпускник медицинского университета, давший клятву Гиппократа и подававший огромные надежды в медицине, докатился до жизни такой? Да очень просто.
До определенного момента я был членом обычной среднестатистической семьи. Ну, хорошо, не совсем среднестатистической. Мои родители были уважаемыми и успешными врачами в городе, я пошел по их стопам.
Но в один день наша устроенная и благополучная жизнь перевернулась с ног на голову. Вернее, моя жизнь. Потому что остальных членов моей семьи в одну минуту не стало: автокатастрофа. Отец не справился с управлением и влетел под КАМАЗ. Вся моя семья, включая пятилетнюю сестренку, погибла на месте. Я остался совершенно один в шестнадцать лет. Спасибо одинокому дяде, старшему брату моего отца, он оформил опеку надо мной, спас от детского дома и настоял на учебе в университете, поддержав выбор медицинского. Однако, на мой взгляд, та история шита белыми нитками, и она до сих пор не дает мне покоя, несмотря на то, что прошло уже столько времени. На настоящий момент я все же оброс кое-какими связями благодаря своей профессии и постараюсь докопаться до истины во что бы то ни стало и наказать виновных.
Экспертиза показала, что у отца было обнаружено огромное количество алкоголя в крови, и поэтому он не справился с управлением. Окей, казалось бы, в реалиях нашей жизни не самая странная история. Однако, есть несколько «но», позволяющие мне судить, что это подстава чистой воды. Мой отец не употреблял алкоголь. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. У него была огромная язва желудка и строжайшая диета. Конечно, он не кричал об этом направо и налево, но все близкие и коллеги об этом знали. Даже умудрялись предупреждать пациентов, чтобы не дарили отцу алкоголь в качестве благодарности. Это первая нестыковка.
Вторая – время аварии. Восемь утра. Какой нормальный мужик сядет бухим настолько, что, судя по анализам, он ходить нормально не мог, и в глазах все двоилось, не то, что управлять автомобилем. Но ему каким-то неведомым чудом удалось уговорить мать поехать на дачу цветочки поливать да еще и ребенка с собой взять. Что тоже странно. Обычно матери держатся от бухих подальше, а тут села сама в машину к «невменяемому», да еще и ребенка потащила. Тоже нелогичненько.
И третье – дача была совершенно в другой стороне города. Тогда куда и зачем поехали мои родные в такую рань? Этот вопрос тоже остается открытым на протяжении шестнадцати лет.
Я тогда сильно замкнулся в себе, стал озлобленным, дяде пришлось со мной непросто. Сам не понимаю, как доучился и смог поступить. Но потом учеба втянула меня, я корпел над учебниками денно и нощно, и только это не дало мне сорваться и пойти по наклонной.
Когда я прошел интернатуру, то устроился работать в обычную городскую больницу скорой помощи. Мне нравилась моя работа, нравилось помогать людям, порой даже спасать жизни. И в одно из дежурств к нам поступила студентка с приступом аппендицита. А дальше все, как в классике жанра: я ее прооперировал, она мне благодарна по гроб жизни, завязались отношения, которые продолжались целый год. Первое время были крышесносные эмоции, я дышать не мог без Ани, а каждая смена превратилась в изощренную пытку, потому что она была от меня далеко. Все свои выходные я проводил с любимой, сутками мог не слезать с нее, все время хотелось касаться, обнимать и целовать ее миниатюрную и хрупкую фигурку. Мне казалось, что у нас с Аней все хорошо, я даже умудрился со своей скромной зарплаты отложить денег и купить кольцо с бриллиантом, как она и мечтала: как-то любимая забыла включить блокировку, и я увидел, что она заходила на сайт ювелирного, рассматривала кольца. Намек понял. Каким же зеленым идиотом я был! На следующий же день я зашел в ординаторскую, где увидел голую волосатую задницу нашего заведующего отделением и раскинутые в стороны ноги своей любимой девушки, без пяти минут невесты.
Она до того противно взвизгнула, что я весь скривился.
– Лев, это не то, что ты подумал, все не так… Я люблю тебя, правда, – лепетала эта лживая сука.
– Заткнись, – зло, но тихо бросил я.
– Ворошинский, почему вы не на операции? – пытаясь спасти свой авторитет, спрашивает завотделением, застегивая ширинку.