Через несколько дней, омрачаемых телефонными переговорами между адвокатами, «Ньюс оф зе уорлд» согласилась на финансовое возмещение морального ущерба. К сожалению, никак иначе возместить нанесенный ущерб было нельзя. Было особенно неприятно то, что именно эта газета в мае 2007-го помогла собрать деньги на вознаграждение за помощь в поисках Мадлен. Но мы не могли поступить иначе: компенсация ущерба должна была стать уроком для остальных.
Ближе к концу октября я связалась с Эрни Алленом из США, чтобы узнать, может ли команда Национального центра США по делам пропавших и эксплуатируемых детей создать предполагаемый портрет Мадлен в ее теперешнем возрасте. Большинство людей по-прежнему представляли ее ребенком, которому нет еще и четырех. Да это и неудивительно, потому что даже нам с Джерри было трудно избавиться от того образа Мадлен, который нам помнился. Несмотря на то что прошло уже полтора года, мы продолжали получать от неравнодушных людей со всего света фотографии маленьких светловолосых девочек с вопросом: «Это не Мадлен?» Нам нужно было напомнить всем, что девочка, которую мы ищем, подросла.
Полицейский художник по имени Гленн, очень отзывчивый и терпеливый человек, взялся создать облик шестилетней Мадлен — именно столько ей должно было исполниться на момент окончания работы над портретом. Гленн в работе с фотографиями использовал сложные компьютерные программы, даже обратился за помощью к антропологам, чтобы добиться максимального сходства.
Первый портрет «Мадлен в 6 лет» мы получили без предупреждения по электронной почте в середине декабря. Меня охватила такая печаль, что я заплакала и прорыдала весь день. Совсем не такой я представляла свою дочь. Этот портрет снова напомнил мне, сколько времени прошло с тех пор, как исчезла Мадлен, и вызвал к жизни жестокую мысль о том, что я больше не знаю, как выглядит мой ребенок.
Как позже выяснилось, это был не окончательный вариант. Я вытерла глаза, и за несколько недель, используя еще множество фотографий Мадлен, Джерри и меня примерно в этом возрасте, а также мои советы и замечания, Гленн создал другой портрет. Мы наконец добились некоего подобия. Я переживала, что покажусь слишком строгим критиком, но Гленн сумел убедить меня, что мои комментарии для него чрезвычайно важны. Он даже назвал меня настоящим экспертом. Человеческий разум обладает удивительной способностью «заполнять пробелы». «Мы, художники, ужасно огорчаемся, когда нашедшийся ребенок оказывается не очень похожим на сделанный нами портрет, — как-то сказал Гленн. — Но какая разница, что мы думаем? Главное то, что думают свидетели». Такой портрет — орудие, помогающее расследованию, и действительно, какая разница, насколько велико сходство, если он помог найти ребенка.
Впервые увидев окончательный вариант изображения «Мадлен в 6 лет», я не узнала в этом ребенке нашей Мадлен. Эта девочка выглядела слишком уж американкой. Она красива, но мне кажется, что Мадлен должна быть еще красивее. Впрочем, я смотрю на это как мать.
Ко второй половине 2008-го Гонсалу Амарал все так же продолжал продвигать свои отвратительные теории в Португалии и за ее пределами. Осенью стало понятно, что он не собирается отступаться. Мы начали осознавать, что причиняемый им поискам Мадлен вред, особенно в Португалии, перевешивает наше нежелание с ним связываться. Этому нужно было положить конец. Несколько раз мы уже обсуждали это с нашими адвокатами и знали: чтобы оценить наши шансы на успех, нужно посоветоваться с португальским адвокатом, имеющим опыт ведения дел по обвинению в клевете.
Первый телефонный разговор с Изабел Дуарти состоялся 28 ноября. Она посочувствовала нам, узнав о нашей проблеме, и вообще показалась нам очень приятной женщиной. К этому времени у нас уже сложилось такое чувство, будто вся страна — я имею в виду Португалию — была настроена против нас, поэтому встретить понимание со стороны португалки было все равно что погрузиться в ванну с водой приятной температуры. Через шесть недель Джерри поехал в Лиссабон, чтобы встретиться с ней. Хотя мы продолжали противиться искушению подать на Амарала в суд, брошенная ею на прощание фраза крепко засела в голове Джерри: «Не забывайте: этот человек утверждает, что вы закопали свою дочь на пляже».
В понедельник, 7 апреля 2009 года, мы узнали, что в «Публику», одной из самых уважаемых португальских газет, вышла статья в поддержку Амарала. Поскольку те, кто формирует общественное мнение, историю Мадлен в статье обошли стороной, это был тревожный сигнал.
По случайному совпадению в это время Джерри и несколько наших друзей находились в Прайя-да-Луш, где «Четвертый канал» проводил съемки документального фильма об исчезновении Мадлен с участием актеров и воссозданием событий. Я с детьми оставалась дома — моего присутствия не требовалось. Мне отчаянно хотелось съездить в этот поселок, но мы понимали, что вдвоем сможем приехать туда только когда это можно будет сделать, не вызвав бурю в СМИ. И без того пресса, вдруг позабыв, что мир погряз в экономическом кризисе, начала взахлеб писать о том, что местные рабочие выражают недовольство нашей роскошной жизнью в «Оушен клаб» и даже чуть ли не обвиняют нас в подрыве экономики. Писали и о том, что разгневанные толпы не дают Джерри и шагу ступить. В действительности, если кто-то и кричал что-то Джерри, то человека два, не больше. А вот те наши многочисленные сторонники, которые прижимали к сердцу портреты Мадлен, чтобы поддержать нас, внимания журналистов не заслужили.