Я бы солгала, если бы сказала, что все у нас гладко. Любые отношения, какими бы крепкими они ни были, не могут остаться безмятежными после пережитого парой ужаса. На каких-то стадиях отношений, на каких-то этапах нам приходится учиться заново понимать друг друга. Джерри смог вернуться к обычной жизни гораздо раньше меня. Я даже немного злилась на него за то, что он выдерживает оказываемое на нас давление, а я нет. Я даже обижалась на него, как будто он недостаточно натерпелся. А в другой раз я чувствовала себя неудачницей из-за того, что не могу делать для Мадлен столько, сколько делает он. Но Джерри было так же тяжело. Он нуждался в моей помощи и поддержке, а я на первых порах была настолько поглощена своим горем, что не могла дать ему ничего.
Постепенно возвращаясь к жизни, я поняла, что способность моего мужа вырвать себя из того ада, в который нас швырнули, — это бесценный дар свыше. Без этого кампания по спасению Мадлен не стала бы такой, какая она есть теперь.
Джерри сумел, что называется, разложить по полочкам свою жизнь, свои мысли, свои устремления. Я уверена, что это делает его более рациональным и спокойным, но я так не могу. Мадлен не идет у меня из головы, мысленно она всегда со мной. Я или Сознательно думаю о ней, или что-то извне наводит меня на мысли о ней, о чем бы я ни говорила, что бы ни делала. Но это не значит, что я люблю своих детей и переживаю о них больше, чем муж. Просто матери и отцы устроены по-разному. Когда ты сначала носишь в себе, а потом производишь на свет ребенка, у тебя, наверное, устанавливается с ним какая-то уникальная связь. И тем не менее я знаю, что подобная одержимость не идет на пользу ни мне, ни Мадлен.
Раньше меня ни на минуту не покидало жуткое ощущение страха, который испытывала Мадлен. Сейчас это чувство немного ослабло. Но меня все так же преследуют мысли о том ужасе, который она, должно быть, ощутила в тот миг, когда открыла глаза и впервые увидела рядом с собой чужого человека. Сомневаюсь, что когда-нибудь я смогу не думать об этом.
Прошло много времени, прежде чем я позволила себе получать настоящее удовольствие. Я не могла смотреть телевизор или читать книги, слушать музыку или болеть за любимых футболистов, что я делала в своей прошлой жизни, чтобы расслабиться. Я не могла сходить в кино, в кафе. Я не могла спокойно делать покупки. Мадлен была в моих мыслях, когда я просыпалась утром и перед тем, как я заставляла себя заснуть ночью. Я даже не могла есть и работать за компьютером без крайней нужды. Без Мадлен все потеряло смысл.
Отчасти из-за ощущения, что я должна каждый день, каждый миг делать что-то для спасения своей дочери, отчасти потому, что слишком многое из того, что я любила, напоминало мне о том, какой должна быть наша жизнь, меня постоянно гложет тоска.
Иногда самые безобидные и неожиданные вещи могли расстроить меня: запах свежескошенной травы или песня, которую я помнила с прежних, счастливых времен. Гимн «На крыльях орла», под который нас венчали в церкви, я не могу слушать без слез. Прошло два года, прежде чем я смогла снова слушать музыку. Мысль о том, что несправедливо лишать этого удовольствия Шона и Амели, которые любят петь, помогла мне перешагнуть через этот барьер.
А Джерри мог время от времени переключаться на другое, и это наверняка ему очень помогало. Я чувствовала себя виноватой перед ним из-за того, что у меня так не получалось. Ему хотелось делить эти минуты отдыха со мной, хотелось видеть рядом с собой прежнюю Кейт, пусть даже на короткое время. Он предлагал заняться чем-нибудь приятным, а я плакала в ответ.
Несмотря на его внутреннюю силу, целеустремленность и самообладание, у Джерри, конечно, тоже бывают трудные дни. Самые болезненные удары судьбы он переносит, как нерушимая скала, о которую разбиваются бурные волны, и поэтому, когда скала дает трещину, становится еще больнее. Страшно видеть сильного мужчину подавленным, плачущим, как ребенок. Особенно если он — самый главный мужчина в твоей жизни. Помню, однажды я застала его на диване перед телевизором. По бокам от него сидели Шон и Амели. Когда он поднял на меня глаза, по его щекам текли слезы. Я взглянула на экран узнать, что они смотрят. Это был «Доктор Кто», любимая серия Мадлен и Джерри.