Мистер Маршал оторопел, правда, не настолько, чтобы не быть в состоянии пусть несколько смущенно, но вполне браво подтвердить — да, хочется. Мод, которая не отрывала глаз от своего подопечного, вдруг подумалось, что он выглядит пухлым глупеньким зверьком, этаким розовоглазым кроликом или гладкошерстной морской свинкой, замершей перед змеей в блестящей чешуе. Ну а Байт, этот змей-искуситель, блистал сейчас, как никогда, и с завидной изощренностью — часть неповторимого блеска — находил нужную меру серьезности. Он держался легко, но не настолько, чтобы его предложение утратило привлекательность, и в то же время солидно, но не настолько, чтобы заподозрить его в розыгрыше. Вполне можно было подумать, что он, как устроитель судеб неудачливых искателей славы, возьмет и выложит своему гостю практичный и исполнимый план. Казалось, он и впрямь готов гарантировать ему «неистовый шум», если мистер Маршал не постоит за ценой. А ценой будет не только существование мистера Маршала. Вот так, по крайней мере, — если, конечно, мистер Маршал найдет в себе желание и силы. И самое удивительное: мистер Маршал их находил — желание и силы, хотя явно, как и следовало ожидать, на определенных условиях.
— Вы положительно считаете, — спросил он, — что этим можно вызвать к себе сочувственный интерес?
— Вы говорите об атмосфере напряженности из-за Бидела? — На лице Байта появилось глубокомысленное выражение. — Тут многое зависит от того, что это за человек.
Человек этот, то есть мистер Маршал, снова повернулся к Мод, и глаза его, казалось, призывали ее вступить в разговор вместо него с ожидаемой репликой. Так, подумалось ей, он простил, что она неизвестно почему его бросила, а теперь молит не оставлять одного на поле боя. Однако камнем преткновения для нее тут было то обстоятельство, что, поддержи она его так, как ему хотелось, ее вмешательство его же выставило бы в комическом виде; она ответила жестким взглядом, и ему ничего не оставалось, как справляться самому.
— О, — сказал он с почтительной завистью, в которой присутствовало что-то комичное, — конечно, не каждый может равняться с Биделом.
— Вот то-то и оно. Мы говорим только о людях с весом.
Бедняга совсем растерялся. Воцарилось глухое молчание. Прошла добрая минута, прежде чем он, набравшись духа, спросил:
— А я… я, по-вашему… в этом смысле… достаточно вешу?
Для Байта это был мед, и он взялся за ложку:
— А это в немалой мере зависит от того — не правда ли? — как вы проявили бы себя или, иначе, как бы себя показали, приключись с вами большая беда — катастрофа.
Мистер Маршал побледнел, но обходительности не утратил:
— Мне нравится, как вы говорите об этом, — и он бросил взгляд в сторону Мод, — о катастрофах!
Байт не преминул отдать своему гостю должное:
— Ну, это прежде всего потому, что мы сейчас являемся свидетелями такой катастрофы. Бидел показывает нам пример того, что и катастрофу настоящий человек обращает себе на пользу. Своим отсутствием он в два, в четыре раза расширил свое присутствие.
— Да, да! Именно. — Мистер Маршал всем сердцем был на стороне Байта. — Что может быть замечательнее этого всеобъемлющего присутствия! И все-таки ужасно, что самого его тут нет! — Мистера Маршала крайне угнетало это прискорбное обстоятельство: невозможность совместить несовместимое. — Если, — добавил он, — его и в самом деле нет!..
— Конечно, нет, — отрезал Байт, — раз он мертв.
— Мертв! Так вы считаете, никаких сомнений уже быть не может?
Он выдавил это из себя, запинаясь, словно из недр переполненной души. С одной стороны, он не ждал для себя ничего хорошего — будущее виделось во мраке, но с другой — ему вроде как очищали место. С исчезновением Бидела, пожалуй, открывались новые возможности, и теперь он, очевидно, решал вопрос, как сделать так, чтобы числиться в мертвых, но оставаться в живых. Одно, во всяком случае, он уже совершил: своим вопросом побудил Байта перевести взгляд на Мод. Она тоже взглянула на него, глаза их встретились, но на этот раз она ничего у него не спрашивала, ни о чем не просила. Она не понимала его, а то, что он проделывал с их гостем, только вбивало между ними клин. И если даже Байт остановил на ней взгляд в надежде, что она поможет найти правильный ответ, ей нечего было ему подсказать. Так ничего и не дождавшись, он ответил сам:
— Я поставил на нем крест.
Маршал обомлел, потом, придя в себя, сказал:
— В таком случае ему надо поскорее объявиться. То есть, — пояснил он, — вернуться и решать самому… на основе собственного впечатления.