Судорожно всхлипнув, Мадонна завершила свой успех: «Почему, ну почему с тобой так сложно? — вздохнула она и тут же перешла к делам. — Расскажи мне, что это за встреча».
Впоследствии Камилла вспоминала: «Мадонна четко проводила грань между дружбой и делами и балансировала на ней, когда возникали проблемы. Конечно, я знала, что она меня использует. Но чего еще я могла ждать от нее в таких обстоятельствах? Я пыталась установить какие-то границы, какие-то правила, но… Лучше забудем об этом… Лучше было играть по ее правилам».
Одно из правил, установленных Камиллой, заключалось в том, что, если хоть кто-нибудь из членов группы, которую она организовала, чтобы сопровождать пение Мадонны, займется со звездой сексом, он (или она) будет немедленно уволен. Барбон чувствовала, что романтические отношения внутри группы только осложняют ситуацию. И конечно же, ей не хотелось, чтобы у Мадонны были интимные отношения с кем-нибудь еще. Помешать она не могла, но страшно ревновала. Она любила Мадонну. Однако хитрая Мадонна решила использовать правила Камиллы в собственных интересах. Поскольку она хотела заменить ударника группы Боба Райли на своего приятеля Стива Брея, она решила соблазнить Райли. «Если бы ты был помягче, я бы намазала тебя на крекер прямо здесь», — сказала она ему своими блестящими красными губками. А потом она без труда затащила его в постель.
«Теперь ты должна уволить его, Камилла, — сказала Мадонна своему агенту, когда она, Райли и Камилла собрались в кабинете Барбон. — Это же твое правило? Любой, кто трахнет меня, будет уволен, правильно? И теперь мы можем взять Стива, не так ли?»
«Бог мой, я не собираюсь увольнять Боба только за то, что он трахнул тебя, Мадонна, — сказала Камилла. — Ты спровоцировала его! Господи, что же ты за человек?!»
«Я не провоцировала его, — ответила Мадонна. — Он набросился на меня. И я сказала ему, что произойдет, если мы будем вместе. Но нет, он хотел получить мое тело. И теперь ты должна уволить его. Иначе ты проявишь слабость и нерешительность». Райли посмотрел на Мадонну, как на крысу. «Никому не придется меня увольнять. Я сам ухожу».
Мадонна надула огромный розовый пузырь из жвачки. «Ну и отлично, — сказала она. — Убирайся сам».
«Удивляюсь, каким надо было быть человеком, чтобы так поступить, — вспоминала Камилла много лет спустя. — Я создала монстра, которому в будущем было суждено пожрать меня. Я не могла поверить, что она настолько расчетлива. Секс для нее был лишь средством достижения собственной цели и ничем большим. Я даже стала бояться ее, после того как она так поступила с Бобом».
«Я люблю тебя», — однажды сказала Мадонна Камилле. Это случилось после удачной встречи с руководством студии звукозаписи. Сделка была у Мадонны в кармане.
«В каком смысле?» — подозрительно спросила Камилла.
«В любом, разумеется, — ответила Мадонна и обняла Камиллу. — Как мне отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала? Ты самая замечательная женщина в мире!»
Это было удивительно. Но в тот момент, когда они уже были готовы поцеловаться, Мадонна вдруг отпрянула. «Господи! — воскликнула она с детским энтузиазмом. — У меня появилась великолепная, сумасшедшая идея. Давай позовем того парня со студии и скажем ему…» И разговор снова вернулся к бизнесу. Настроение изменилось, женщины стали обсуждать «великую» идею Мадонны.
«Она соблазняла меня психологически, — вспоминает Камилла Барбон. — Я потеряла ее. Это был мой провал, потому что мы все делали для нее, а не для нас и уж, конечно, не для меня.
Между нами было много недоговоренностей, возникали странные моменты… И затем появлялись великие идеи относительно того, как продвинуть ее карьеру. Между нами возникал огонь, пламя творчества. Мы никогда не встречались без блокнота, потому что у нас постоянно возникали новые идеи. Я должна была записывать все, о чем мы порой говорили по двадцать четыре часа в день. Она была удивительной. Мы постоянно обсуждали, что нужно сделать, как это сделать и как закончить.
Мне часто казалось, что я бьюсь головой о стену, потому что мне вечно говорили: «Мы не понимаем: что ты нашла в этой девушке? Что в ней особенного?» А я отвечала: «Поверьте, очень скоро вы поймете. У нее есть предвидение. У нее есть то, чего нет у остальных». Я так верила, что в один прекрасный день она станет звездой, настоящей звездой… Я все вложила в нее — свой ум, свое сердце, свою душу — все…»