– Но письмо проверят.
– Сколько угодно. Они прочитают жалобу сестры на здоровье, просьбу приехать попрощаться, так как болезнь прогрессирует, и узнают, что Линда, сестра Куно, отправила ему посылку. Собрала, что может пригодиться в армии, ведь она считает, что Куно до сих пор служит. Естественно, люди Майера вскроют письмо, прочтут, но внимание их сконцентрируется на этой посылке.
– А она придет? – спросил Краузе.
– Да, я сам ее отправил. Там ничего особенного: теплый свитер, носки, сигареты и фляжка со шнапсом.
Динер произнес:
– За ответом надо ехать в Штутгарт?
– Да. Пересылать письмо опасно.
– Забрать его должен кто-то из нас?
Клаус улыбнулся:
– Верно мыслишь, Отто. Но не «кто-то из вас», а конкретно ты. Ганс у нас привязан к отелю, ты же свободный художник. Твоя фотостудия может обойтись без тебя. Ведь ты не особо дорожишь клиентами?
– Деньги не бывают лишними.
– Ты мало получаешь?
– Извини, Клаус, я все понял, кроме одного: когда я должен навестить фрау Зейлер? И по какому адресу?
– Выехать ты должен по моему звонку. Адрес фрау Зейлер: Шаренштрассе, дом семь, квартира восемь, третий этаж старого четырехэтажного дома. Это рядом с Государственным оперным театром.
Берг кивнул:
– Запомнил, сделаю.
Он выставил перед гостем чашку с кофе.
Разведчик сделал глоток.
– Ситуация в Венгрии очень сложная. Если в Польше противостояние между правящей партией и обществом удается нормализовать, то в Венгрии грядет что-то масштабное и кровавое. Я думаю, поездка американцев напрямую связана с событиями в Венгрии. Там сильно активизировалась оппозиционно настроенная молодежь. А это та среда, которой легче всего манипулировать.
Он допил кофе, отставил чашку, закурил сигарету.
– Центр требует конкретных данных. Торопит. Да это и понятно, в Москве хотят знать, насколько готовы западные страны поддержать волнения в Венгрии. Никто не хочет большой крови, но если радикалам и неонацистам удастся вывести на улицы толпы молодежи, без провокаций их демонстрации не пройдут. А это вынужденное применение ответных действий. Впрочем, не будем забегать вперед. Пока мы должны узнать как можно больше о делах в Вертау.
– Узнаем, – улыбнулся Берг.
– Будем надеяться. Мне пора.
По стеклам забарабанили капли дождя.
– Черт, этого мне не хватало, – проговорил Клаус, – я без плаща и зонта.
– Я тебе свой зонт одолжу. А хочешь – обожди, хотя осенние дожди, как правило, затяжные.
– Отдохнуть надо. Завтра тяжелый день. Я, пожалуй, воспользуюсь твоим зонтом.
– Ты где машину оставил?
– В том-то и дело, что дома, я приехал на такси. Пойду к кафе у парка. Там можно нанять таксиста в позднее время суток.
– Проводить?
Разведчик отмахнулся:
– Не надо. И вы не засиживайтесь. Возможно, тебе, Отто, уже завтра предстоит поездка в Штутгарт. У нас почта иногда доставляет письма за трое суток, а иногда на следующий день. Если Куно отправил ответ сестре сегодня, он вполне может прийти уже завтра.
Разведчик вышел из квартиры. В подъезде слабо мерцали лампочки. Не входя в подъезд, определить, что за человек приходил на квартиру, невозможно.
Берг закрыл дверь.
– Неожиданно, – проговорил Динер, – Клаус – и здесь?
– Почему бы нет? – пожал плечами Берг. – Он может появиться где угодно и когда угодно.
– Слушай, а где он служит?
– Этого я не знаю. Но, судя по обрывкам разговоров, думаю, в Федеральной разведывательной службе.
– Тогда он лично знает Майера и Краузе?
– Наверное. Знает же он о лагере в Вертау.
– Но и он не имеет доступа к нему.
– А может, не хочет светиться. Такие лагеря строго засекречены, и если проявить к ним интерес, не имея доступа, это негативно скажется на судьбе любого, даже высокопоставленного человека из разведки.
– Ты прав. Ну, где там твой шнапс?
– Еще не раздумал выпить?
– Напротив, еще больше захотелось.
– Сейчас.
Берг достал бутылку, наполнил рюмку. Динер выпил, следом еще.
– Колбасок дать? – спросил Берг.
– Нет. Какой смысл пить, если тут же закусывать?
– Спорное утверждение. Без закуски пьют только алкоголики.
– Значит, я алкоголик. Ладно. Пойду.
– Промокнешь.
– Ничего, у меня в отеле есть накидка. Зайду, заберу.