Громф всплеснул руками, вздыхая, словно изображая какое-то извращенное поздравление.
— Должен сказать, ты прекрасна во многих отношениях, — признался он. — Я нахожу действительно прискорбным, что ты оказалась в тисках своих нелепых представлений о верности, да еще жалкому воину! И я разочарован тем, что ты — избранная жрица и не менее могущественный маг — цепляешься за какое-то жалкое крестьянское понимание мира, которое смешивает понятия плотских утех и чести.
— Я даже не стану жалеть тебя, — ответила Кэтти-бри, хладнокровно и уверенно. — Ты просто омерзителен.
Громф пожал плечами, словно это не имело никакого значения, а затем махнул рукой, поднимая свой халат и накидывая его на плечи, и закутываясь полностью, даже не вставая, словно и его тело больше не имело значения.
— Я дам тебе покинуть это место, — сказал он и снова вздохнул, бросая жалобный взгляд на свою кровать. — Ах, милая Кэтти-бри, — сказал он, поворачиваясь.
Но женщины уже давно не было, она просто растворилась в воздухе.
Долгое время Громф провел, сидя на месте и прокручивая в голове моменты этой неожиданной и, как он вынужден был признать, волнующей встречи. Эта женщина была умна и очень могущественна. Она распознала его псионическое воздействие, хотя едва ли когда-либо обучалась подобному или даже имела опыт с такой магией раньше. И, разумеется, учитывая силу и настойчивость его намеков, её разум владел над телом — что было немалым достижением для любого.
На более прагматичном уровнеон понимал, что она почти полностью победила — и Громф знал, что никогда не должен позволить подобному случится снова. Если бы у него, по случайному совпадению и совершенно для иной цели, не было бы в запасе рассеивающего заклинания — его нежная кожа сохранила бы память не о прикосновении Кэтти-бри, а о зубах и когтях той страшной пантеры.
Она развеяла его ловушки. Немногие верховные маги могли бы повторить подобное.
Он боялся, что Кэтти-бри была сильнее, чем знала сама.
Очень часто подобное было опасным сочетанием.
Она раскачивалась взад-вперед, теряясь в лабиринтах своих полуосознанных мыслей. Они ныряли в бурлящие водопады и заставляли её вступать в бессвязные внутренние диалоги. Это было сутью жизни Далии. Где моменты озарения были самыми редкими событиями.
Женщина зажала Иглу Коза между коленями, её руки с силой сжимали четыре секции посоха. Ощущение этого мощного магического оружия иногда давало Далии возможность вырываться из перепутанного клубка её мыслей. Самые ясные моменты, проведенные ею в Мензоберранзане, были связаны с боем. Сражением с демонами. Чистота этих моментов, взволнованный порыв, способность отдаться инстинктам — все это заставляло её вернуть ясность и концентрацию.
Но не сейчас. Не сидя на кровати в своей пустой комнате. В пустой жизни. В эти моменты её разум блуждал где-то далеко, и она часто брала Иглу Коза, надеясь, вопреки всему, что оружие станет спасительной соломинкой, возвращающей разум.
Сейчас она просто качалась из стороны в сторону. Её мысли блуждали и извивались, без смысла, без причины, без цели.
Река мыслей женщины замедлилась, словно некая ментальная плотина возникла прямо на её пути. Натолкнувшись на внезапную преграду, её сознание резко остановилось и закружилось. Мысли наталкивались друг на друга. Даже находясь в постоянной растерянности, Далия почувствовала какие-то изменения, и откуда-то из дальних уголков её разума, из какой-то памяти о подобных ситуациях, она поняла, что это — нападение.
И только тогда она поняла, что в комнате находится еще один человек — она чувствовала запах духов. Без сомнения, это была женщина. А плотина, возникшая в её голове, была заклинанием сдерживания, которое замораживало её, делая беспомощной.
Она почувствовала Иглу Коза. Материальную. На ней можно было сосредоточиться.
Она слышала шепот, все еще не разбирая слов.
Она почувствовала нож, коснувшийся её правого бока, чуть ниже подмышки. Кончик лезвия вошел в её тело, выпуская яд.
Далия перекатилась назад, её правая рука метнулась под согнутые ноги, запястье дернулось, разламывая оружие. Женщина нанесла удар в плечо жрицы. Дроу отскочила, и её кинжал вылетел из рук.
Далия вскочила, вставая на своей кровати в полный рост. Её парные цепы выписывали изящные круги в воздухе, мышечная память заставляла женщину сфокусироваться. Неизбежная опасность сражения вернула её в полное сознание.