– Ты сделаешь свой выбор, – прошептала она.
Дзирт почувствовал, как животное заметалось в коробке, вонзило зубы в его плоть.
– Выбирай! – потребовала Ивоннель.
– Убей меня! – крикнул Энтрери. – Отпусти его и убей меня, ведьма.
Дзирт открыл глаза и попытался взглянуть в ту сторону, откуда донесся голос. Он увидел светящуюся клетку. Энтрери стоял у решетки, Джарлакс – рядом с ним, положив руку ему на плечо.
Ивоннель тоже обернулась, чтобы взглянуть на них, и расхохоталась.
– Заткнись! – приказала она. Когда Энтрери начал осыпать ее проклятьями, она взмахнула рукой, и клетка растаяла, а крики Энтрери стихли.
Ивоннель снова приблизила лицо к лицу Дзирта.
– Выбирай, – прошептала она.
Он покачал головой, зарычал и заскрежетал зубами от боли, которую ему причиняли дыба и перепуганная крыса.
– Ведь все это ложь, Дзирт До’Урден, и ты это знаешь, – продолжала Ивоннель. – Так почему ты колеблешься? – Она уперлась коленом в его грудь, и ему показалось, что его суставы сейчас просто развалятся на куски. – Почему для тебя что-то имеет большее значение, чем избавление от боли? Выбери одного из друзей.
– Нет!
– Выбери одного! – более настойчиво приказала она.
Крыса сильно укусила Дзирта и начала вгрызаться в живот.
– Нет!
– Почему? Ведь все это обман.
– Нет.
– Да! Так выбирай.
– Нет!
– Тогда скажи мне, Дзирт До’Урден, – произнесла девушка более мягко. – Прежде чем умереть, назови мне причину. Если все это иллюзия, почему ты не сделаешь выбора?
Дзирт поднял веки и взглянул прямо в переливающиеся разными цветами глаза Ивоннель. Он постарался овладеть собой, несмотря на острую боль, причиняемую зубами крысы.
– Потому что я сам – не иллюзия, – выдавил он, скрежеща зубами.
Ивоннель отступила, и дыба перестала наконец растягивать его тело. Она смотрела на пленника долго, пристально, и на лице ее отражалось недоумение, а может, недоверие.
– Убери отсюда этих троих, – приказала она Квентл, затем обернулась, посмотрела на Дзирта и покачала головой, криво усмехаясь, словно узнала от него нечто неизвестное прежде.
Резким движением она сбросила с его живота раскаленную коробку и крысу, произнесла заклинание, снова сделала жест рукой, и наручники, удерживавшие Дзирта на дыбе, щелкнули. Дзирт тяжело рухнул на спину и остался лежать так, ловя ртом воздух; у него не было сил даже на то, чтобы опустить руки.
Ивоннель снова склонилась над ним.
– Они свободны, все трое, – прошептала она. Поцеловала его, и в этом поцелуе заключались чары, которые исцелили его и погрузили в сон. – Спи крепко, герой, – добавила она, когда Дзирт проваливался в целительную тьму.
– Сделаешь что? – резко спросил Громф. – Ты собираешься расчистить эту каморку и освободить Предвечного?
Кэтти-бри даже не моргнула.
– Ты забыла Невервинтер?
Снова никакого ответа.
– Ты не понимаешь могущества этого создания.
– Напротив.
– И все же хочешь его освободить!
– Я буду его контролировать…
– Ты не можешь контролировать такое чудовище, дурочка!
Кэтти-бри усмехнулась.
– Иди ко мне, – велела она.
Он озадаченно посмотрел на нее.
– Я впущу тебя в свои мысли, – объяснила женщина, – где ты недавно чувствовал себя как дома. И я покажу тебе.
Громф довольно долго стоял неподвижно, затем прищурился и мысленно попытался проникнуть в сознание Кэтти-бри.
И когда он очутился в ее сознании, она провела его к Предвечному при помощи своего кольца, позволила ему говорить с Предвечным, увидеть то, что видела она сама, – древние времена, когда ревел вулкан и лава текла по щупальцам. Лава текла по камням острова Абордажной Сабли, переплавляла известняк в нечто более прочное, нечто волшебное и выдавливала этот камень из земли, так что он начинал «расти». Камень сдавливало, в нем образовывались пустоты, его выталкивало вверх, все выше и выше. Пузыри превращались в полости, в ветви, они текли и росли.
Прошло довольно много времени, и Кэтти-бри внезапно прервала мысленную связь, убрала картины, прогнала Громфа из своего сознания и, открыв глаза, пристально уставилась на него.
Архимаг облизал губы. Он попытался принять небрежный вид, но по усмешке Кэтти-бри понял, что не слишком преуспел в этом.
Во второй раз за несколько часов Громф увидел нечто такое, чего он не мог до конца понять, нечто ужасное и в то же время влекущее к себе.
Он усмехнулся женщине в ответ.
Что еще ему оставалось делать?
Она была права. Несмотря на опасность, несмотря на возможность страшной катастрофы, она была права: только так можно восстановить Главную башню тайного знания.