Повинуясь какому-то импульсу, она стукнула посохом о камень, и деревянная палка наполнилась огнем.
Она почувствовала, что Предвечный доволен.
Затем она начала «эксперимент»: подняла голову, сосредоточила мысли на водных элементалях и ощутила раздражение и гнев Предвечного. Однако этот гнев не был таким жгучим и страшным, как опа себе представляла. Она обрадовалась. Возможно, все-таки существовали способы утихомирить сверхъестественные желания чудовищного существа, способы частично выпустить его взрывоопасную и смертоносную энергию.
Довольно долго Кэтти-бри стояла на камне, общаясь с Предвечным, глядя на Гаунтлгрим с его точки зрения, и во время этой безмолвной беседы она больше узнала о магии, которая загнала существо в яму и удерживала его там. Она знала, что эти новые сведения помогут ей восстановить Главную башню тайного знания.
Но она постаралась не выдать собеседнику собственных намерений. Пожелай Предвечный, и она умерла бы немедленно, утонула бы в лаве и сгорела дотла задолго до того, как смогла бы добраться до водных элементалей.
Но Предвечный не собирался ее убивать. Ей показалось, что могущественное существо даже обрадовалось ее обществу.
Нет, дело вовсе не в этом. Существа, подобные Предвечному, не подвержены эмоциям смертных. И все же Кэтти-бри не почувствовала неудовольствия чудовища. Очевидно, Предвечный понимал, что он контролирует ситуацию, и что женщина не представляет для него угрозы; поэтому он терпел ее присутствие. Он воспринял ее появление как некое развлечение.
Когда Кэтти-бри сообразила это, ей захотелось остаться внизу подольше. Но едва эта мысль промелькнула у нее в мозгу, как у нее закружилась голова; еще минута – и она потеряла бы сознание и рухнула в озеро лавы. Дело было не в жаре, а в смраде, в отсутствии воздуха, пригодного для дыхания. В этот момент Кэтти-бри поняла, что ей следует немедленно выполнить свою задачу и быстрее уходить.
Она надела железную рукавицу и вытянула руку, чтобы продемонстрировать ее «хозяину» ямы, богоподобному существу. Она не поняла, кто был источником сигнала, перчатка или чудовище, но почувствовала чье-то присутствие неподалеку.
Снова превратившись в ворону, Кэтти-бри перелетела на соседний камень и быстро приняла обычный облик. Она внимательно взглянула вниз, на раскаленную лаву и лопающиеся пузыри. Осмелится ли она опустить туда руку? Женщина покачала головой и не пошевелилась; она ничуть не сомневалась: магма сожжет ее перчатку и руку, и никакие защитные заклинания не помогут ей.
Но она продолжала смотреть вниз, низко наклонившись, завороженная видом булькавшей алой лавы.
Внезапно она заметила какой-то предмет, поднимавшийся ей навстречу из толщи огненного озера. Кэтти-бри отпрянула, испугавшись этого зрелища; ей показалось, будто перед ней череп и голые кости маленького скелета человекоподобного существа. Она как будто различила позвоночник, грудную клетку и таз, а ноги скелета были широко расставлены в стороны.
Предмет поднялся на поверхность, качаясь на волнах густой лавы, и Кэтти-бри ахнула, сообразив, что перед нею рукоять и крестовина меча, тонкое лезвие, покрытое узорами и линиями, сверкающее алым светом.
Протянув руку в перчатке, она схватилась за рукоять, вытащила меч и, поднеся его к лицу, принялась в изумлении рассматривать его.
Женщина ощутила могущество Когтя Шарона. Она почувствовала, какая это злобная, коварная вещь, и ей пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы подавить желание швырнуть Коготь обратно в озеро лавы.
Океан расплавленной горной породы, Предвечный, не сожрал Коготь Шарона, даже нисколько не повредил этот совершенный клинок.
Кэтти-бри снова приказала плащу превратить себя в ворону. Мысленно она попрощалась с Предвечным, поднялась в воздух, захлопала сильными крыльями и снова начала описывать круги внутри водопада элементалей. Пробив завесу из водных капель, ворона взлетела и села на край ямы рядом с каменным саркофагом. Джарлакс терпеливо ждал ее.
– Я так и знал, – произнес он, и глаза его сверкнули, когда Кэтти-бри превратилась обратно в женщину и продемонстрировала ему сокровище, зажатое в металлической перчатке.
Женщина снова внимательно осмотрела меч и поняла, что не лава придавала Когтю Шарона его алый оттенок. Сам меч был красным, и вдоль клинка тянулся черный желобок для стока крови. Она поражалась чудесной работе кузнеца, искусной гравировке на клинке, изображавшей фигуры в капюшонах с длинными косами в руках.