Горелов назвал чужую фамилию.
— Нету таких в Овсюгах, — задумчиво сказал Кацавей, и в руках у него очутилась резиновая палка.
Через два месяца, неуклюже завираясь, Кацавей говорил, что ударил два раза.
Сейчас, через год, он говорит о пяти разах.
Итак, пять (или десять, или сколько их там было) ударов. Затем Кацавей позвал:
— Велигурин!
Из дежурной явился рядовой милиционер Велигурин.
— В камеру! — показал на Горелова Кацавей.
Сейчас, спокойный, даже бросивший курить насовсем, он говорит:
— Пять раз я бил, больше не бил. А что врач пишет, это, я думаю, после меня Велигурин работал.
Не будем пересказывать, что пишет районный доктор Таранов, осмотревший подростка. В заключении идет речь о сетке пересекающихся рубцов.
К полуночи Горелова и Палатова вывели в милицейский двор и остригли наголо чудовищной милицейской машинкой, визжащей и кусающей, как зашибленная дворняжка. Затем приказали: катись по домам, утром явиться с родителями. Опоздаете — обеспечим явку с овчаркой.
Утром явился один Палатов: к Горелову поехала «Скорая помощь». И пока врач на одном конце села выписывал рецепты, в центре села выписывали квитанции: по десять рублей с каждого за мелкое хулиганство.
А теперь проследим путь матери Толи Горелова.
Она пошла с жалобой в Овсюгинский райком.
Райком не помог.
Жалоба в женсовет.
Общественность сочувственно покряхтела — и все.
Жалоба в райисполком.
Нет ответа.
Она пошла к соседу-фотографу: сними без рубашки моего сына, я пошлю снимки в область. Мужчина-фотограф сказал на это:
— Я ландшафты снимаю. Нету у меня оптики людей снимать.
Она пошла к другому мужчине, шоферу. Он слышал, как били ее сына, он содержался в тот день в КПЗ под стражей.
— Ай, Лена, ослобони! — заюлил и задергался мужчина-шофер. — Моя специальность дорожная, другой нету. На милицию мне как можно задраться?
Она написала в обком.
Обком не ответил.
Сейчас, год спустя, мы стоим во дворе ее усадьбы, и она говорит:
— Местность наша степная, каждому человеку правда видна. Каждый видит, а помочь не идет. Один оказался хороший человек — главный врач. Дал справку точную, какие побои были, слов своих назад не берет, говорит — по факту. Сына вылечил. А сверх того какая в нем сила, во враче? Он не властный.
И Елена Горелова написала в Москву.
Москва, отметим, сработала. Сразу связалась с периферией. Периферия — никуда уж не денешься — сразу затребовала справку о побоях, свидетелей. Периферия постановила: подполковника Кацавея, рядового Велигурина из органов охраны общественного порядка уволить. Штраф, наложенный на подростков Горелова и Палатова, отменить как необоснованный. Но, учитывая вкрапления отдельных заслуг в большой стаж Кацавея, уголовного дела не заводить.
И в степи, где всякому правда видна, люди ахнули: это вот и все наказание? Только-то!
И никто из жителей не остался доволен таким наказанием. В селе Овсюги по сей день ахает женсовет, фотограф-ландшафтник, мужчина-шофер, вся общественность, интеллигенция.
Но ахают аккуратно, через плетень, да и то больше так, к слову:
— Растелилась коров ка-то ваша?
— Куда как, телушку принесла.
— Уж каб не сглазить, не сглазить. Вот наша худоба — так бычками все сыплет, одно наказание. Кацавею такое хотя б.
— Ему и такого не будет.
— Местной силой его не укусишь.
— Уж где укусить!
И, не осознавшая себя как силу, общественность, вздыхая, расходится.
КУПИНА НЕОПАЛИМАЯ
Есть люди большой, дерзновенной мечты. Проживая в далеком селе Томпуды и освоив до тонкостей кражу комбикормов, такой человек окрыляется.
«Ловок я! — горделиво думает он, не пойманный даже по пятому разу. — Сам черт мне не брат!»
И тут же гордыня начинает распирать человека. Ничтожным представляется ему родное село Томпуды и возможности обогащения тут.
«Двигать надо, — думает человек. — Чесать. В райцентре иметь проживание. А может, при моей сноровке, — в облцентре. Масштаб!»
Тут человек пакует имущество и карабкается в крупные населенные пункты. Крылья мечты застилают ему глазницы рассудка. Это мотылек, летящий в огонь.
Но есть трезвые граждане, реалисты, не фантазеры. Трезвый гражданин, оценив нынешнюю перспективу крупного города и населенность его детективами в штатском, пакует скарб и едет в глубинку.