Лена вымыла руки в корыте, вытерла их тряпкой и уселась на корягу, служившую стулом для Дежурных поваров.
— Я говорила Леониду Васильевичу, что прежде надо было курсы организовать, надо было всех вас учить и меня, конечно, тоже, как пилить и колоть дрова, как чистить картошку, сколько соли класть в суп… А то вчера невозможно было есть лапшу, соленая-пресоленая.
Она встала и, снова напустив на себя важность, соответствующую занимаемой ею в это утро должности, заявила:
— Я пойду сейчас по лагерю, а ты, Еремин, смотри не опоздай с завтраком. И насчет соли поаккуратнее!
Верхушки деревьев были уже освещены, но солнца еще не было видно. В лесу громко, на все голоса, пели птицы, ветер, набежавший с реки, шевелил листья.
Ровно в семь, минута в минуту, раздались звуки горна. И сейчас же лагерь, только что погруженный в сонную тишину, ожил. Репродуктор на столбе начал хрипло играть спортивный марш. Из палаток выскакивали юноши в трусах, девушки в трусах и майках. Перегоняя друг друга, они спустились к реке.
А Лена опять появилась на кухне. Взяла вилку, ткнула в картошку, которая варилась в котле, и теперь уже чуть не плача проговорила:
— Она же сырая… Слушай, Еремин. Надо было с вечера за плиту браться, если ничего не умеешь.
Отвернув от плиты раскрасневшееся лицо, Саша сказал:
— Чем командовать, ты бы лучше помогла.
— Есть у меня время! Чтобы в восемь часов картошка была на столе. Хоть сам лезь в плиту, а довари картошку.
Она вышла из кухни. Зарядка уже кончилась, ребята разошлись по палаткам. Шла уборка постелей. Лена ходила из палатки в палатку, следила, чтобы аккуратно были заправлены постели, взбиты подушки.
Потом все пошли на завтрак. Картошка была совсем не сырой, в меру посоленной. Вкусным было и кофе с хлебом и маслом. Или, может быть, так казалось ребятам, успевшим порядком проголодаться на свежем утреннем воздухе. И Виктор ел этот простой, приготовленный в походных условиях завтрак с большим аппетитом, чем пирожки, пончики и ватрушки, которые с такой любовью пекла для него мама.
Николай то и дело посматривал на своего приятеля, а потом перегнулся через стол и вполголоса сказал:
— Все-таки на зарядку не ходишь?
— Завтра пойду обязательно.
— Не думай, что все будут на тебя одного смотреть. У каждого своих дел полно…
Виктору очень хотелось поскорее прекратить этот разговор: ребята уже начали прислушиваться к нему. И он как можно убедительнее произнес:
— Говорю, что завтра буду. И не приставай больше.
На скамью рядом с Леонидом Васильевичем села Лена. Улучив момент, когда начальник лагеря отставил тарелку и взялся за кофе, она обеспокоенно проговорила:
— Леонид Васильевич, все-таки что-то надо делать с плитой. Одно наказание с ней.
— А что? — поинтересовался Леонид Васильевич, размешивая ложечкой сахар.
— Никак не хочет гореть! Сашка… то есть, Еремин, дежурный по пищеблоку, несколько часов возился с ней. Надо будет, Леонид Васильевич, найти в деревне печника.
— А кто больше всех кричал — не хотим быть иждивенцами? Не будем белоручками, маменькиными сынками?! Ты же громче всех кричала тогда, на школьном собрании. А сейчас за помощью к специалисту? Да?
— Мы сами ее выложили, вы знаете. А она не работает! Тяги нет или еще чего-то. И больше нельзя с ней мучиться.
Леонид Васильевич залпом допил свой кофе и встал.
— Ты вот что. Собирай народ на работу, уже скоро девять. А насчет плиты решим так: бери еще двух ребят, лучше мальчиков, и идите разыскивать мастера. Расспросите его хорошенько, пусть все тонкости вам расскажет, объяснит, что с печкой. Если нельзя исправить, сами по-новому переложите ее… Сами, понятно?
После завтрака все разошлись по лагерю.
Зинаида Федоровна и несколько девочек занялись оборудованием культпалатки. «Художники», расположившись прямо на траве, под солнцем, раскрашивали сейчас щиты, на которых с завтрашнего дня будут вывешиваться правила внутреннего распорядка, планы тренировок, соревнований. Установили в палатке шкаф, в него поставили патефон, положили шахматы, шашки, домино.
— Ребята, имейте в виду, сегодня последний день для ликвидации недоделок! — твердила всем Лена, переходя от одной группы работающих к другой. — Это я вам заявляю, как дежурная по лагерю. — Она сделала паузу и добавила: — И как член совета лагеря.
Вчера ее выбрали в совет лагеря, и она очень гордилась этим. Шутка ли сказать — в совет вошли лучшие спортсмены, лучшие ученики школы, передовые комсомольцы, такие, как Николай, Олег, Генка… И — она!