Так, не разговаривая, проехали еще несколько километров. Солнце скрылось за деревьями, и лес стал темнее и мрачнее.
Вдруг женщина приподнялась с ящика:
— Вот тут мне сходить. Постучите, пожалуйста.
Федя постучал по крышке кабины, машина остановилась, и женщина, взяв свой чемоданчик, слезла на землю.
Из кабины выскочила Женя. Стоя на подножке, она деланно плаксивым голосом протянула:
— Хочу к вам! Мне одной скучно. Примите меня?!
И, не дожидаясь ответа, тут же перебралась с подножки в кузов.
Поехали дальше. Отвернувшись в сторону, Федя молчал. Виктор некоторое время тоже молчал, сосредоточенно разглядывая свои ботинки, потом поднял голову и стал украдкой посматривать на спутниц, которые, как только тронулась машина, начали о чем-то вполголоса разговаривать.
Какие же они были разные! У Анюты синие глаза, взгляд задумчивый, даже грустный. Говорит тихо и спокойно, если и смеется, то сдержанно, скорее это улыбка, а не смех. Глаза Жени смотрят на все весело, а уж если она смеется, то громко и заразительно, и тогда лицо ее, лицо не очень красивой девочки, становится привлекательным.
Его размышления прервал громкий голос Жени:
— Ой, ребята, как же мне кушать хочется!
— У меня есть, — обрадовался Виктор возможности быть чем-то полезным своим новым знакомым. — У нас на обед котлеты были, я не ел, захватил с собой.
Он взял в руку чемоданчик. И тут же растерянно посмотрел на товарищей.
— Это не мой! У моего уголки отбиты, а тут совсем новые!
— А из больницы ты свой взял? — спросила Анюта.
— Свой…
— Тогда эта женщина перепутала! — воскликнула Женя. — Надо ее догнать.
Федя снова постучал. Из кабины высунулось сердитое лицо шофера.
— Григорий Павлович, — сказал Федя, — надо постоять немного. Женщина поменяла чемоданы, мы пойдем ее догонять.
— Еще что выдумали! Каждая минута на счету, сами знаете! А вы тут…
Виктор поднялся с ящика.
— Вот что, я один во всем виноват. Давайте, вы двигайте дальше, а я пойду за ней.
— Что ты, — встревожилась Анюта. — Больной ведь, только из больницы. Мы тебя не отпустим одного.
— Да я почти дома. — Виктор перенес ногу через борт. — Все равно скоро слезу, ведь не довезете же вы меня до самой моей палатки.
— Кажется, тут лагерь близко, — нерешительно проговорил Федя. — Да он не так уж болен. Как, Виктор, дойдешь?
— Дойду, не бойтесь. Два шага здесь.
Виктор вылез из машины.
— Смотри, — крикнула ему вслед Женя. — Догони ее — и прямо домой!
Уже начало смеркаться. Он шел быстрыми шагами. Прошел поворот, но женщины нигде не было. Очень скоро показались разбросанные на пригорке дома. Кое-где уже светились окна, заливисто лаяли собаки.
Где же искать владелицу чемодана? Не обходить же все дома или расспрашивать каждого встречного. А что, если открыть чемодан? Может, там есть документы, может, и адрес найдется…
Виктор присел на придорожный камень, положил чемоданчик на колени и нажал на замок…
То, что он увидел в чемоданчике, просто напугало его — в нем было несколько пар часов, одни часы были даже золотые, серебряный подстаканник, два золотых браслета, серебряный портсигар с золотыми монограммами, совсем новые женские лайковые перчатки, пачка сторублевок, с полдюжины золотых колец…
Эти очень дорогие вещи принадлежали, по-видимому, разным лицам. В том, что они краденые, он не сомневался. Как же поступить? Что делать? Конечно, надо сейчас же, не теряя ни минуты, бежать в лагерь, показать все Кольке и Леониду Васильевичу, а они пусть сообщат в милицию, куда следует.
Виктор запихнул вещи обратно в чемодан и попробовал закрыть его. Но крышка не прилегала плотно. Тогда он уложил вещи аккуратнее. Крышка по-прежнему не закрывалась.
Время шло, а он все еще сидел на камне и возился с проклятым чемоданом. Наконец сообразил — надо что-нибудь вынуть, тогда чемодан закроется. Быстро схватил лежавший поверх других вещей серебряный портсигар и засунул его в боковой карман.
Сквозь деревья видна была подымавшаяся из-за горизонта огромная багровая луна. В низине лежало легкое облако тумана, становилось прохладно. Виктор пошел по тропинке, рядом с шоссе.
Вдали показался дорожный столб. Виктор подошел к нему и прочел: «14 км». И вдруг услышал позади чей-то крик.
Он оглянулся — его догоняла женщина, которая недавно сошла с грузовика. В руках у нее был его чемоданчик.
Первой его мыслью было бежать в лагерь. И тут же он подумал, что, пожалуй, это бегство будет постыдным. Но — пустынная дорога, этот вечерний час, женщина, связанная, без сомнения, с преступным миром. И она, конечно, не одна, за деревьями ее сообщники. Убьют здесь, и никто не узнает. И ему снова захотелось бежать, бежать без оглядки. И снова стыд не позволил сделать это.