Незаметно шоссе перешло в городскую улицу, показались новые красивые многоэтажные дома. А вот и троллейбус.
Виктор повернулся к Григорию Павловичу:
— Теперь я сам доберусь.
— А тебе куда? Может, по пути?
— На Арбат мне, в переулок.
— Это далеко, мне не туда. — Григорий Павлович подъехал к тротуару. — Вот остановка, я тебя здесь высажу.
— Большое спасибо, — сказал Виктор и вышел из машины.
Троллейбус довез его до Арбатской площади, а оттуда до Трубниковского переулка рукой подать. В переулке было тихо и пустынно. «Конечно, кто сидит в такой день, в воскресенье, в городе, — подумал Виктор. — А если все же Раздольские в никакой Львов не уезжали, то сегодня их уж наверное нет дома»…
Но когда он позвонил, за дверью послышалось шарканье чьих-то ног, щелкнул замок, звякнула цепочка, потом дверь чуть-чуть приоткрылась и мужской голос спросил:
— Кого вам?
— Мне товарища Раздольского, — ответил Виктор. — По очень важному делу.
— Даже так, — проговорил голос за дверью, и цепочка снова звякнула. — Тогда входите.
Виктор вошел. Перед ним стоял старик в просторном белом пиджаке. Полное лицо его было гладко выбрито, седые редкие волосы зачесаны назад.
— Мне нужен Николай Николаевич Раздольский, — повторил Виктор.
— Я Николай Николаевич Раздольский, — сказал старик, проходя в комнаты. — Пожалуйста, прошу вас.
Комната, куда вошел Виктор, напомнила ему театральный музей, в котором он недавно был с мамой. Вещи, множество вещей… Ну да, ведь хозяин квартиры был когда-то знаменитым певцом, все это, конечно, памятные подарки. Они были повсюду, от этого комната казалась уютной. И Виктор почувствовал себя уже не таким скованным, каким был минуту назад.
— Много у вас подарков.
— Да… — вздохнул Николай Николаевич. — Вся жизнь здесь.
— Есть что вспомнить.
— Да ты что, позавидовал? — переходя на «ты», рассмеялся старый артист. — У меня все позади, а у тебя — впереди. Мне тебе надо завидовать, да! Кончишь институт, станешь инженером или врачом. Слава будет не хуже этой. — Он широким жестом показал на стену. — А может и лучше…
— Я учусь в музыкальной школе, играю на рояле, — пояснил Виктор.
— Прекрасно! Свой брат, значит! — улыбнулся хозяин, вынимая из кармана портсигар. — Надеюсь, не куришь?.. Ну, что за дело у тебя ко мне?
Виктор знал, что это тот самый портсигар, из-за которого столько пришлось поволноваться. Он смотрел на него — и ему вспомнилось все, связанное с этой небольшой вещицей: дорога в лесу, драка с незнакомой женщиной, разговоры с Николаем, слежка за гадалкой. И вот этот портсигар снова здесь, у своего владельца.
— Ну что же ты? Что у тебя ко мне?
— Да я к вам насчет этого портсигара, — придя, наконец, в себя, сказал Виктор. — Ведь с ним целая история. Я живу сейчас в лагере, спортивном лагере.
— Вот оно как. — Николай Николаевич с любопытством поглядел на своего молодого гостя. — И что же это за история? Что ты о ней знаешь?
Виктор рассказал, как к нему попал в руки чемоданчик, как он нашел в нем кучу вещей и в том числе этот самый портсигар, как узнал, что владелица чемоданчика — гадалка, как он следил за ней и в конце концов упустил.
— Так, — медленно проговорил Николай Николаевич. — Это вся твоя история? И больше ты ничего не знаешь?
— В том-то и дело.
— А что же ты от меня хочешь?
— Как что? Упустили мы эту мошенницу, и единственная нить, которая еще осталась, — это вы. Только вы мне можете объяснить, каким образом попал портсигар к той женщине и кто она в конце концов такая? К вам портсигар принес наш парень из лагеря — Николай. Но он тоже…
— Значит, Николай твой товарищ?
— Он мой лучший друг, — с гордостью заявил Виктор.
Старик внимательно посмотрел на мальчика.
— Лучший друг? И он тебе все рассказывает?
— Все, — неуверенно ответил Виктор.
— Тогда ты знаешь и мою Татьяну, внучку мою?
— Нет, ее не знаю.
— У нее еще есть имя, Тангенс. Все выдумывают они.
— Тангенс знаю. Она приезжала к нам в лагерь, к Николаю.
— Даже в лагерь приезжала! Так ты, может, еще знаешь Терентия? И что они все вместе завтра уезжают во Львов на какие-то там соревнования?
— Едет во Львов? На соревнования? Он не во Львов едет, Николай Николаевич, у него в Рязани сестра заболела, отпросился он. У нас свои соревнования, в нашем лагере, как же он может ехать куда-то во Львов?
— В Рязань должен ехать? И соревнования у вас? Так ведь это… — Николай Николаевич прошелся по комнате. — Тебя как звать?