- Уверяю вас - я не шучу.
- Мистер Аллейн, похоже, втюрился в эту даму с картиной, - догадался кто-то.
- Как - в эту тощатину? С физиономией, заляпанной зеленой краской? Нет, мой мистер Аллейн до такого не опустится. Что он - чокнутый, что ли? И вообще, разве мозет приличная зенщина расхазывать по пароходу в таком виде? А картина? Я, конечно, из везливости её похвалила, но ведь такую муру и заканчивать не стоит. Подумаешь - причал в Суве! Я лучше открытку куплю. Идемте со мной, Великий Сыщик. И не томите душу - сказыте, что эта неряха ничего для вас не значит!
- Мисс Ван Маес, - терпеливо произнес Аллейн. - В вашем присутствии я начинаю чувствовать себя древним, как египетские пирамиды, и вдобавок недоумком. Ведь я совершенно не представляю, как ответить даже на самый простой из ваших вопросов.
- Я вас научу. Вы даже не подозреваете, зайчик мой, как со мной интересно.
- Спасибо - вы очень добры, но, боюсь, что я уже вышел из подходящей возрастной категории.
Огромные глазищи Виргинии расширились ещё больше. Густо намазанные тушью ресницы торчали в разные стороны, как черные зубочистки. Пепельные волосы ниспадали на плечи сияющими волнами. Выглядела она, конечно, сногсшибательно. Настоящая кинозвезда, подумал Аллейн. Но перебрала уже основательно.
- Ничего, братва, - вдруг густо пробасила она. - От своего пари я не отказываюсь. Ставлю пятьдесят против двадцати пяти, что этот красавчик поцелует меня ещё до прихода в Гонолулу.
- Я весьма польщен... - неуклюже пробормотал Аллейн.
- Он польщен, видите ли! И заруби себе на носу, красавчик голливудские поцелуи меня не устраивают. Никакой цензуры, ясно? Только взасос и - финита! Вот так-то!
Виргиния пристально посмотрела на Аллейна и по её ангельской мордашке впервые скользнула тень сомнения.
- Слушай, - сказала она. - Не хочешь ли ты мне сказать, что у тебя и впрямь ляляки к этой бабе?
- Не знаю, что такое "ляляки", - сухо сказал Аллейн, - но к мисс Трой у меня ровным счетом ничего нет, а уж у неё ко мне - и того меньше.
Глава 2
ПЯТЬ ПИСЕМ
От мисс Агаты Трой - к её подруге, мисс Кэтти Босток, художнице, известной портретами шахтеров, водопроводчиков и темнокожих музыкантов:
борт парохода "Ниагара"
1 августа
Милая Кэтти!
Я прерываю свое путешествие в Квебеке, так что письмо это ты получишь примерно за две недели до моего возвращения домой. Я очень рада, что со следующим семестром все улажено. Преподавание - занудная наука, но теперь, когда я достигла столь головокружительных высот и могу подбирать учеников сама, это занятие уже больше не представляется мне таким утомительным. Спасибо, что ты все утрясла. Если сможешь, договорись с прислугой, чтобы к 1-му сентября все они были на месте - я возвращаюсь 3-го, а к 10-му, когда начнутся занятия, они уже должны все подготовить. Твое письмо, отправленное авиапочтой, пришло в Суву в день нашего отплытия. Да, договорись с Соней Глюк, чтобы она нам позировала. Эта стервочка - не только прехорошенькая, но и знает толк в своем деле; когда не капризничает, конечно. Да и тебе самой не помешает написать обнаженную натуру крупным планом к групповой выставке, которая, если мне не изменяет память, назначена на 16-е сентября. Обнаженные натуры ведь удаются тебе хорошо, да и пора бы уже тебе немного отвлечься от своих водопроводчиков - как бы они не приелись публике. Кажется, я ещё не рассказывала тебе о том, кого набрала на этот семестр? Вот они!
1.Френсис Ормерин. В настоящее время он в Париже, но там, по его словам, все помешались на сюрреализме, а он совершенно его не чувствует и не желает тратить время на "эту белиберду". И вообще - переживает депрессию или чего-то в этом роде.
2.Вальма Сиклифф. Это та самая девчушка, что намалевала здоровенные плакаты для министерства торговли, которыми все восторгались. Уверяет, что хочет научиться работать с натурой. Желания у нее, по-моему, хоть отбавляй, но своего почерка ещё нет, да и манера довольно вычурная. К тому же. если не ошибаюсь, она ищет, за кого зацепиться.
3.Бейсил Пилгрим. Если не ошибаюсь, именно его наша Вальма-охотница наметила себе в жертвы. Он, между прочим - достопочтенный* (* В Англии титул детей сановников и пэров (здесь и дальше - примечания переводчика). Старый лорд Пилгрим уже стоит одной ногой в могиле. В свое время он понаделал шуму, выступая против законопроекта, разрешающего аборты. У Бейсила шестеро сестер - все старше его, - а мать, леди Пилгрим, умерла при его рождении. Сомневаюсь, чтобы Вальма Сиклифф понравилась престарелому джентльмену. Если творения Бейсила едва не загнали старого чудака в Армию Спасения, то от манеры Вальмы он вообще ударится в язычество.
4.Уотт Хэчетт. Это - свежая кровь. Очень многообещающий парнишка. Он австралиец, а нарыла я его в Суве. Примитивист с очень смелыми и точными линиями. Необычайно живой и энергичный, но бедный, как церковная крыса. Когда я его откопала, он жил на одних только бананах да азарте. Голос у него дребезжащий, как проржавевшая жестянка, и он ни о чем не говорит, кроме своей работы, своих симпатий и антипатий. Боюсь, что остальным он будет действовать на нервы, а потом замкнется в себе. Как бы то ни было, его манера мне нравится.
5.Седрик Малмсли. Этот уже подрядился иллюстрировать роскошное издание средневековых романов и хочет поработать над живой натурой. Я сообщила ему, чтобы он связался с тобой. Мне сказали, что он отрастил рыжую бороду, которая потешно раздваивается, и носит сандалии. Седрик, а не борода.
6.Вольф Гарсия. Он прислал мне письмо. Ему поручили изготовить мраморную скульптуру Комедии и Трагедии, которую установят перед зданием нового театра в Вестминстере, и я разрешила ему поработать с нами, чтобы сделать глиняные модели. Видела бы ты его письмецо - конверт без марки, а написано пастелью на туалетной бумаге. Думаю, что ты увидишь Гарсию задолго до того, как получишь мое письмо. Пусть пользуется студией, но только присматривай за ним одним глазком, если там будет Соня. После 20-го сентября ему обещана другая студия, так что он у нас не задержится. Не вороти нос, Кэтти. Сама ведь знаешь, что этот парень - непризнанный гений; к тому же другие платят мне с лихвой, так что я могу позволить себе приютить пару нищенствующих Рафаэлей. Да-да, ты права: второй гений - это Хэчетт.