Я больше ничего не сказал. Мама всегда знала, как заставить меня чувствовать себя особенным. Я всегда буду ее милым мальчиком. Это никогда не изменится.
Кивнув головой, я закрыл глаза. Мама успокаивающе терла мне спину, и я мгновенно заснул. И мой сон был пронизан черноволосым ангелом. У нее были зеленые глаза.
Я не знал, что это будет последний раз, когда я спал спокойно. Наша жизнь изменится навсегда.
***
10 лет
Я вошел в холодный подвал, тихо закрывая за собой дверь, чтобы меня никто не услышал. Человек был привязан к стулу в середине комнаты. Его лицо и одежда были в крови. Он опускался на стуле, и с того места, где я стоял, я слышал его хныканье от боли.
Глядя на него, я почувствовал, как раскаленный гнев пробежал по моему телу. Убийственный гнев.
Убийство. Убей его. Пролить его кровь. Заставь его заплатить, мой разум закричал, когда мое тело начало дрожать от силы моей ярости.
Он был одним из них. Абандонато. Итальянцем. Я до сих пор помню его лицо с той ночи. Его смеющееся лицо, когда он пытал мою мать с другими.
Преднамеренно идя вперед, я встал перед ним. Он поднял голову, и, если возможно, его опухшие глаза расширились.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но из кляпа раздался только булькающий звук. Мои руки сжались в кулак, и я сильно ударил его по лицу, его нос издал хрустящий звук, когда мои суставы коснулись его лица.
Он закричал, и я засмеялся.
Его боль заставила меня чувствовать себя хорошо. Мое сердце взорвалось, но мне нужно было больше. Мне нужна была его кровь. Мне нужно было увидеть, как он страдает.
Мне нужно было убить его.
Только тогда я буду удовлетворен.
Подойдя к столу в задней части комнаты, я посмотрел на все разложенное оружие. Там было так много. Разного. Большое и маленькое. Я никогда не был в подвале раньше, но я слышал слухи в особняке.
Взяв большой нож со спиральным лезвием, я вернулся к мужчине. Человек, которого я ненавидел всем своим существом.
Он захныкал от страха, покачал головой и попытался встать, но не смог. Он был привязан к стулу по моей милости.
На самом деле, я не собирался проявлять к нему милосердие. Милосердия больше не было в моем словаре.
Держа нож в руке, я крепко прижал его к щеке. Надавив сильнее, я сделал большой порез. Он снова попытался закричать.
Я уставился на кровь, и сердце забилось быстрее. Адреналин наполнил меня, и мой ум умолял меня. Больше. Больше. Больше.
Я сделал еще одну рану на его другой щеке. А потом на руках. Большие, длинные, глубокие порезы. Кровь была везде. Затем на его груди. Так глубоко, что я мог видеть его кости.
Он не мог больше двигаться. Его голова свисала, пока он истекал кровью. Я мог видеть, что он быстро терял сознание.
Но я еще не закончил.
Он был еще жив.
Его сердце все еще билось, а у мамы - нет.
Он должен был умереть. Ему нужно было чувствовать боль.
Рыча от гнева, я вытащил нож, а затем глубоко вонзил его в сердце, мучительно скручивая. Беспощадно.
Его голова откинулась назад, и он ударился о стул. Его болезненные глаза начали тускнеть, медленно теряя все признаки жизни.
Через несколько секунд он больше не дышал. Его мертвые глаза были открыты, глядя на меня.
Я вытащил нож обратно из его груди и посмотрел вниз. Мои руки были в крови. Не было ни дюйма моей кожи, которая была бы чистой. Кровь. Она была везде. На мне. На моей одежде. Это ослепило меня.
Я ахнул, когда понял, что только что сделал. Но я не чувствовал никакого раскаяния. Я чувствовал облегчение и удовлетворение.
Но не полное удовлетворение. Остальные все еще должны были заплатить.
И я собирался найти их всех, одного за другим, и я собирался убить их всех.
Я услышал, как за мной открылась дверь. Я повернулся и увидел моего отца, бегущего с несколькими своими людьми. Их глаза расширились при виде меня, и я услышал потрясенный вздох отца.
«Алессио!» он закричал, бежа ко мне. Он остановился передо мной и выхватил нож, бросив его на пол рядом с окровавленным мертвецом.
«Что ты наделал? Ах, Алессио, что ты наделал?»
Я смотрел ему в глаза. «Я отомщу за свою мать»
Глаза моего отца расширились от удивления, и он уставился на меня в полном шоке. Я понял, почему он был в шоке. Это был первый раз, когда я произнес какие-либо слова за три года. С той ночи, когда все изменилось. Ночь, когда я потерял все.
«Я обещаю убить их всех. Каждого Абандонато», - сказал я. Я не мог узнать свой голос. Он звучал так чуждо даже для моих ушей. Мой отец сначала ничего не сказал. Через несколько секунд он выпрямился и выражение его лица изменилось.
«Хорошо», - ответил он твердым и смертельно холодным голосом. Без эмоций.
С этим я ушел. Я не смотрел на его людей, но я смотрел вперед, мои плечи были прямыми и подбородок высоко поднят.
Это была моя жизнь сейчас.
Моя мама была не права.
Я больше не был ее милым, нежным, тихим мальчиком.
Я был монстром.
Выйдя из комнаты в темный коридор, я быстро выбросил из головы мысль о «моем ангеле».
Ангелов не было.
У меня не было ангела, потому что у монстра никогда не будет ангела.
***
Сегодняшний день
Я проснулся от неожиданности, воспоминания все еще вспыхивали в моей голове. Они были болезненными, и я быстро похоронил их глубоко внутри себя. У меня не было времени на слабость. Я не мог думать о прошлом.
Я не знал, почему мне приснился этот сон - почему прошлое рухнуло назад, но это заставило меня разозлиться.
Закрыв глаза, я успокоился. Я запер свои чувства и воспоминания.
Никакой слабости.
Глава 20
Айла
Я почти наполовину спала, когда услышала стук в дверь. Мои глаза распахнулись, и я села, вздрогнув, мое сердце колотилось.
«Айла?» Я услышала голос Мэдди с другой стороны двери.
Я с облегчением закрыла глаза и поднесла руку к груди, пытаясь успокоить мое быстро бьющееся сердце.
«Да. Я иду, - крикнула я, мой голос был тяжелым от сна.
«Ладно. Торопись. Уже почти пора на обед.»
Я вскочила с кровати и быстро поправила платье и волосы.
Открыв дверь своей спальни, я увидела, как Мэдди прислонилась к двери. Она улыбнулась, увидев меня. «Привет, соня.»
Я улыбнулась и закрыла дверь.
«Пошли. Мама ждет нас, - сказала Мэдди, когда она схватила меня за руку и начала тянуть меня по коридору.
Когда мы направились к лестнице, я нигде не видела Алессио или его людей.
Виктор, Николай, Феникс и Артур всегда были с ним, куда бы он ни шел. Они были его самыми доверенными партнерами.
Артур был единственным, кто казался дружелюбным. Может быть, я так думала, потому что Мэдди была с ним.
Николай всегда смотрел на всех. Я не думала, что он даже умел улыбаться. Единственный раз, когда я слышала, как он красиво говорил, был с Леной, вероятно, потому что она - мать дома. Никто не говорил с ней грубо и даже не пытался быть грубым. Даже Алессио.