«Не следует слишком сильно давить на лодыжку».
Айла посмотрела на Мэдди. «Она может помочь мне. Я уверена, что у тебя есть другие дела, о которых надо позаботиться.»
«Правильно. Я помогу ей. Не хочу отвлекать тебя от работы и всего остального, - добавила Мэдди, глядя на меня.
Прежде чем я успел ответить, Мэдди уже оттащила Айлу от меня, и у меня не было выбора, кроме как отпустить ее. Когда она вышла из моих объятий, я внезапно почувствовал себя опустошенным и уже скучал по тому, как ее маленькое тело прислонялось к моему.
Когда они скрылись из виду, я кивнул Сэму и поднялся наверх. Я видел Нину наверху лестницы. Она ярко улыбнулась, ее глаза сияли.
«Алессио», прошептала она.
«Тебе нужно уйти», - приказал я грубым и непреклонным голосом.
«Что?», - она пробормотала, ее глаза расширились.
«Именно то, что я сказал. Уйди. Я не хочу, чтобы ты была здесь больше.» Нина была хороша в своей работе. Она была активом, но она мне больше не нужна, за исключением ее работы на местах.
«Но Алессио…»
«Я сказал тебе, что твои услуги больше не понадобятся», - сказал я сквозь стиснутые зубы, подчеркивая каждое слово, чтобы она поняла смысл.
Ее рот открылся в шоке. «Ты имеешь в виду…?»
«Ты слышала его. Он больше не хочет тебя трахать. Так что потеряйся.»
От голоса Мэдди я разочарованно закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу. Сделав несколько глубоких вдохов, я открыл глаза и увидел, что она смотрит на нас обоих.
Лицо Нины стало бурым, она сердито скривила губы, затем посмотрела на меня в ожидании.
Я холодно посмотрел на нее и скрестил руки на груди, подняв бровь.
«Я ухожу», огрызнулась она. Выражение ее лица было холодным, когда она шла мимо меня. Нина была хладнокровной сукой, и ей это нравилось. И Мэдди должна была действовать осторожно, прежде чем попадет в беду.
«Пока, Фелиция», позвала Мэдди, закатывая глаза.
Когда я достиг верхней площадки, Мэдди встала передо мной, блокируя мой путь.
«Клянусь Богом… если ты играешь с Айлой…» - предупредила она, в ее глазах блестел гнев.
«Какого черта ты так думаешь?» Я зарычал, сделав шаг вперед, полностью возмущенный ее вопросом.
Она указала на место, где Нина стояла несколько минут назад. Когда пришло понимание, гнев покинул меня, и я вздрогнул от этой мысли.
«Ничего не случилось бы», - сказал я.
Мэдди выглядела подозрительно. «Айла видела, как ты входил в офис с Ниной. Она подумала ... она была полностью разбита горем, Алессио.»
Чувство вины пронзило мое тело, и я выругался.
«Представь, что бы ты чувствовал, если бы увидел Айлу с другим мужчиной», - добавила Мэдди.
Эта мысль заставила меня увидеть красную пелену. Мои руки сжались в кулаки, пока мои пальцы не заболели. Я стиснул зубы.
Она подняла бровь. «Точно», пробормотала она, прежде чем вернуться в комнату Айлы.
Я уставился на ее спину, а затем прислонился к перилам, мой разум наполнился опасными мыслями.
Когда я впервые увидел Айлу и предложил ей работать на меня, это было не тем, что я имел в виду.
Она должна была работать на меня, и я держал ее рядом, потому что хотел ее трахнуть. Это было мое намерение. Но речь шла уже не о похоти. Дело не в том, чтобы трахнуть ее и покончить с ней.
Это было нечто большее, чем я мог предположить. Чувство, которое я не понимал.
Но я больше не был против. Я позволил себе насладиться этой незнакомой эмоцией, ожидая увидеть, куда она меня приведет, надеясь, что это не уничтожит никого из нас в этом процессе.
Вздохнув, я провел рукой по волосам. Я думал, что я был единственным, кто чувствовал, что было между нами. Но Айла тоже это чувствовала, и я причинил ей боль.
Связь такая глубокая, такая безвозвратно красивая, но преследующая и опасная. Это принесло нам покой, даже через боль.
Глава 41
Она ждала меня, сидела за пианино, пристально вглядываясь в стену перед собой, выглядя совершенно потерянной в своих мыслях.
При виде меня она улыбнулась, и я сел на диван перед пианино, сосредоточившись на ней.
У меня не было возможности поговорить с ней с этого утра. Если я не ошибаюсь, она избегала меня.
Как только она видела меня, она шла другим путем или вела себя так, как будто не видела меня. Если ее глаза встречались с моими, выражение ее лица становилось бесстрастным, губы краснели от сжатия в тонкую линию.
Пока я продолжал смотреть на нее, единственное, что между нами было- пианино, она странно посмотрела на меня, а затем выражение ее лица снова стало пустым, прежде чем она посмотрела на клавиши.