Закрыв глаза, прошептала она. Ее голос был низким, а слова такими тихими. «Мой малыш…»
Что-?
Я смотрел на нее в полном ужасе.
Я неправильно ее расслышал. Мой разум играл со мной злую шутку. Я хотел спросить ее, попытаться прояснить это замешательство, но мой язык стал тяжелым.
Она снова открыла глаза. «Малыш… мой… малыш…» - плакала она у меня на руках.
Ошибки не было. Никакой путаницы. Мой разум не обманул меня. Я отчетливо слышал, и было больно. Эти слова причиняли боль, и я не мог представить, насколько сильно было больно Мэдди.
Мои губы не двигались. Я просто смотрел. Даже когда Мэдди вырвали у меня из рук, Феникс кричал, плакал, умолял ее не оставлять его, я не двигался.
Мой взгляд медленно переместился к животу Мэдди, из которого текло много крови. У ребенка не было возможности выжить. Это было невозможно.
Выживет ли Мэдди?
Я, черт возьми, ничего не знал.
Я вырвался из своих мыслей, когда Сэм вбежал в комнату. Феникс отнес Мэдди к кровати, и я быстро поднялся на ноги.
Моя кровь ревела от несправедливости. Нет, она ревела от гнева, от потребности в ответах. Я был в ярости, мое тело тряслось от силы моей ярости.
Мои глаза скользили по комнате, встречаясь с Виктором, когда он снова ворвался в комнату.
Я видел ярость, нетерпение и беспокойство в его лице. Я также знал, что он борется за контроль. Я тоже. Все мы были такими.
Артуру живым не выбраться.
Виктор посмотрел на меня и кивнул, прежде чем снова уйти. Один кивок был всем, что довело меня до безумия.
Артур был схвачен, и мой контроль оборвался.
Бросив на Мэдди последний взгляд, я вышел из комнаты. Я не звал Феникса. В этом не было смысла. Теперь он не собирался уходить от Мэдди.
Пробираясь в подвал, я позволил ярости закипеть. Я позволил себе почувствовать гнев, зная, что позже он мне пригодится.
Только гнев поддерживал меня. Не было времени для слабости. Я отодвинул на задний план образ испуганной и обиженной Айлы, истекающей кровью и близкой к смерти Мэдди.
Виктор ждал меня перед дверью с жестоким выражением лица. Он ничего не сказал. Сказать было нечего. Один из нас предал нас. Кто-то, кому мы доверяли и относились к нему как к брату.
Но сейчас мы не могли останавливаться на этом предательстве. На это не было времени. Нашей единственной целью было получить ответы и найти Айлу.
Виктор открыл дверь, и я вошел уверенно и целенаправленно. Медленно, даже несмотря на мой гнев.
Артур был привязан к стулу лицом ко мне. Его голова была опущена, но я знал, что он слышал, как я вошел. То, как напряглось его тело, выдало его.
Николай стоял позади него с убийственным выражением лица.
Я пошел вперед, остановившись всего в двух футах от Артура. В комнате воцарилась тишина. Никто не сказал ни слова, но воздух был тяжелым и напряженным. Почти удушливым.
Я позволил тишине затянуться еще на несколько минут. Артур напрягся. Все это была игра, игра на доминирование, и в тот момент я держал власть, а Артур был всего лишь пешкой.
Когда я почувствовал, что едва держусь на тонкой нити контроля, я двинулся вперед. Я отдаю ему должное. Он не двигался и не вздрагивал.
Схватив его за подбородок, я поднял голову. Он тупо уставился на меня, полностью лишенный эмоций. Подпитываемый глубокой ненавистью и гневом, я отступил и ударил его. Я слышал, как его нос хрустнул под силой моих суставов.
Я жаждал его крика, его крови. Когда он не издал ни звука, я ударил его снова, сильнее, чем раньше. Был очень приятный звук. Еще одна сломанная кость. На этот раз он вздрогнул, его глаза зажмурились от боли.
Я схватил его за горло и сжал, наблюдая, как он борется за дыхание. Его лицо покраснело, а затем стало пурпурным. Клетки разорвались на его коже крошечными красными точками, когда его широко раскрытые глаза уставились на меня в панике.
Белки его глаз покраснели, когда он задыхался от моей хватки. Его зрачки расширились, и я улыбнулся, наблюдая, как он борется за свою жизнь, за очередной глоток воздуха.
Уголок его рта опух, а на скуле была рана. Его нос уже опух, приобретя уродливый оттенок зеленого.
Я сжал пальцы чуть сильнее, чувствуя его трахею. Он задыхался от давления, которое нарастало в его горле, когда оно доходило до его лица.
Я боролся с желанием посмеяться над его страданиями.
Айла страдала из-за него. Она была невиновна, но платила за то, чего не заслуживала. Все из-за этого человека передо мной. Что бы ему ни вручили, этого никогда не будет достаточно. Я никогда не буду удовлетворен.