Ее губы снова накрыли мои, останавливая меня от дальнейших слов. Молчание растянулось между нами, ее слова повисли, создавая пустоту внутри моего живота.
Валери судорожно вздохнула и обняла меня за шею. Наши губы встречались снова и снова, целуя нашу боль.
Я взял ее губы в нежный поцелуй. Нежный поцелуй, полный обещаний. Она поцеловала меня в ответ, как будто поняла…
Валери знала, что однажды Валентин встретит свой конец от моих рук. Я заставлю его истекать кровью у ног моей женщины. И она знала это.
Мы сделали вдох сквозь наш поцелуй.
Я дал молчаливую клятву.
Она поверила мне.
Глава 3
Валери
Виктор умел говорить свои слова, не произнося их вслух. Его действия говорили громче, его поцелуи говорили мне о его мыслях, а его прикосновения шептали его безмолвные обещания.
Я понимала их.
Я верила им.
И знала, как он и обещал, что однажды…наша история будет происходить за этими четырьмя стенами. Мы будем свободны от цепей, которые держали нас здесь.
От его поцелуев у меня перехватило дыхание, и я поцеловала его в ответ, решив украсть его дыхание. Он оставил свой след в моей душе, и я хотела оставить свой след в его, так что таким образом мы будем одним целым.
Я улыбнулась ему в губы, и он слегка отстранился, чтобы прижаться своим лбом к моему. Его грудь вздымалась, а руки опускались на мои бедра, удерживая меня, прижимая к себе.
Я обернула ноги вокруг его талии. Я открыла глаза и посмотрела в его темные. В них всегда было что-то безумное. Иногда он выглядел расстроенным, словно зверь, царапающийся изнутри. Он мог сломать кому-нибудь шею голыми руками, и я знала, что он делал это раньше, может быть, не один раз. В другие дни он выглядел спокойным. Но не менее смертоносным.
Виктор Иваншов принадлежал к тому типу людей, которые живут на адреналине, заставляя людей хныкать от страха, кровь стыла в их жилах, и тогда он точно вонзал свой нож. Чистая смерть. Хотя у меня было такое чувство, что ему иногда нравился бардак. В нем была тьма, которой я должна была бояться, но я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем здесь, в его объятиях.
Он целомудренно поцеловал меня в губы, и я застонала в ответ, когда он отстранился. Несколько минут назад он был человеком, настроенным на убийство Валентина. Его лицо ожесточилось, а глаза — в них было столько жестокости, тьмы, обещания боли и крови для моего мужа.
Но теперь этот взгляд исчез, сменившись мальчишеским очарованием. Уголки его губ приподнялись в легкой ухмылке, его фирменное движение придавало ему идеальный высокомерный вид. Он точно знал, какое впечатление производил на меня. Виктор был так уверен, что может заставить мои колени ослабеть, и не было никаких сомнений — он был абсолютно прав.
Он заставлял мои колени слабеть, мое сердце петь, и он заставлял мою душу танцевать.
Он был совершенен в самом несовершенном смысле. Наше время вместе было наполнено шрамами и изъянами, запретным с оттенком совершенства. Это был яд для нас обоих.
Но, черт бы все это побрал, это были мы. А больше мне ничего не хотелось.
Крепко обхватив меня за бедра, он поднял меня с тумбы в ванной. Я обхватила его ногами за талию, когда он вынес меня из ванной. На полпути к кровати мое полотенце соскользнуло и упало на пол. Мое обнаженное тело прижалось к его одетому. Моя мягкость обволакивала его грубость.
Его руки потянулись к моей заднице, и он сжал упругие округлости. Когда у меня перехватило дыхание, он усмехнулся мне в шею. Его губы нежно скользнули по пульсирующим венам.
Виктор поставил меня рядом с кроватью. Он потянулся за платьем, лежащим на стуле, и протянул его мне. Он присел на край кровати и наблюдал за мной. Я быстро оделась, и он протянул мне расческу. Все это происходило в тишине.
Я одевалась. Он смотрел. Я сделала вдох. Он сделал вдох. Тысячи слов остались невысказанными, но мы понимали эту тишину. Это успокаивало.
Когда я закончила, он схватил меня за запястье и притянул к себе на колени. Солнце уже поднялось над горизонтом, и наше время было ограничено. Он должен был уйти, прежде чем кто-нибудь поймает его возле моей спальни. Это была опасная игра в кошки-мышки.
Виктор понюхал мои волосы, а затем уткнулся носом мне в шею, наполняя легкие еще большим количеством моего запаха. — Ты такой пещерный человек, — сказала я.