Американские социологи и криминологи давно и всерьез ведут спор: к кому же следует относить главарей мафии — то ли это преступники, занимающиеся бизнесом, то ли бизнесмены, прибегающие к преступным методам. Дискуссии продолжаются. А тем временем грани, отделяющие боссов мафии от коррумпированных политиканов и респектабельных преступников в «белых воротничках», становятся все менее заметными. Однако средства массовой информации, а тем более правящие круги стремятся не привлекать внимание общественности к моральному разложению господствующего класса, преступной деятельности многих его представителей. В результате, как отмечал исполнительный директор Комиссии по борьбе с преступностью в Сан-Франциско Ирвин Рейхерт, «люди больше озабочены преступностью на улицах, чем преступностью в сфере бизнеса, хотя потери денег от преступлений на улицах и краж со взломом почти незначительны по сравнению с обманом потребителей и нарушением законов со стороны корпораций».
« Удивительная » позиция ФБР
«ФБР достаточно медленно переключало свое внимание на организованную преступность. Это вызывает удивление, ибо трудно представить себе более естественного противника». Автор этих строк бывший министр юстиции США Рамсей Кларк, который, так сказать, из первых рук, на основании личного опыта, знал об упорном нежелании главы Федерального бюро расследований вести борьбу с организованной преступностью. Впрочем, Кларк был отнюдь не первым, кто обратил внимание на эту «удивительную» позицию Э. Гувера, которой директор ФБР неизменно придерживался еще с начала 20-х годов, когда он был поставлен во главе этого ведомства. Действительно, в течение нескольких десятилетий развитие организованной преступности и
ФБР шло как бы параллельно, их линии почти никогда не пересекались, они почти не сталкивались друг с другом. Обе организации — преступный синдикат и ФБР — пользовались благами такого сосуществования, укрепляли свои позиции и процветали. «Это было,— по словам прогрессивного американского публициста и политолога Фреда Кука,— самым крупным, очевидным и необъяснимым провалом ФБР».
В течение десятилетий Гувер не пошевелил пальцем для борьбы с преступным подпольным синдикатом. Он настойчиво повторял, что его вообще не существует, что мафия — это плод воображения журналистов. В книге Дона Уайтхеда «История ФБР», выпущенной с одобрения Гувера, прославлялась борьба ФБР с такими бандитами, как Диллинджер и Картис, возглавлявшими небольшие шайки. Но в этой полуофициальной истории ФБР даже не упоминались имена Лучано, Костелло, Лански, Дженовезе — автору нечего было сказать о борьбе ФБР с этими главарями организованного преступного мира. «В течение более тридцати пяти лет,— пишет Роберт Нэш, автор исследования о шефе американской охранки,— будучи главой ФБР, Гувер хранил молчание по поводу существования преступного синдиката, не давая ни убедительных объяснений, ни оправданий своей позиции» 2.
Когда был отменен «сухой закон», Гувер объявил, что теперь главным видом преступности станет похищение детей. Действительно, в то время немало преступников похищали детей у состоятельных родителей. Но этим занимались одиночки либо небольшие шайки, которые, получив выкуп, обычно распадались. Каждый случай похищения детей попадал на первые полосы газет, привлекал всеобщее внимание. Директор ФБР всячески старался нажить себе капитал на раскрытии этих несложных преступлений. Общенациональной сенсацией стало похищение сына Чарльза Линдберга — первого летчика, совершившего перелет через Атлантический океан. Ребенка выкрал прямо из его детской кроватки не профессиональный преступник, а впавший в крайнюю нужду плотник. ХоЯя главную роль в розыске мальчика сыграли агенты Бюро внутренних налогов, Гувер постарался приписать заслуги ФБР. Но когда Федеральному бюро расследований поручили наблюдение за торговлей спиртными напитками, Гувер бурно запротестовал и добился, чтобы это дело было передано в ведение министерства финансов. «Гувер был этим весьма доволен,— пишет Хэнк Мессик,— он явно не желал наступать на мозоли таких людей, как винный король Луис Розенстил или Джон Торрио и Майер Лански» 3.